День подходил к концу. Вечерело. Дупель стоял на тропин-

ке, проложенной вдоль небольшого озера. Впереди виднелась

узкая асфальтированная дорога, утыкающаяся в озеро и за-

канчивающаяся стоянкой для автомобилей и каким-то легким

сооружением из листов пластика. Стоянка была пуста.

Сооружение оказалось туалетом, оснащённым унитазом,

рулоном туалетной бумаги, рукомойником, полным воды, и

плафоном с электрической лампочкой внутри. Рядом находил-

ся выключатель. Дупель пощёлкал выключателем, полюбовал-

ся горящей лампочкой и понял, что попал в цивилизованный

мир.

Асфальтированная дорога через триста метров соедини-

лась с шоссе с двухрядным движением с яркой белой размет-

кой. Качество асфальта было прекрасным: совершенно ровная

поверхность без каких-либо выбоин и трещин. На шоссе так-

же не было видно ни одного автомобиля.

В месте соединения узкой асфальтированной дороги с шос-

се стоял указатель. На стрелочке, указывающий в сторону озе-

ра было написано: «Озеро Кухтла». Налево: «Лаппеэнранта»,

направо «Коувола».

«Похоже, я в Швеции, а точнее в ее области: Финляндии,–

подумал Дупель,– надо спрятать револьвер и патроны, а до-

91

кументами на имя Алексея Родина, уроженца Новгородской

республики, и Влада Фрока, гражданина Герма, пока не разма-

хивать: может быть в этом мире нет таких государств, а если

есть, то где въездная и выездная визы? Да и сама форма доку-

мента может быть иной».

Дупель завернул документы, револьвер и патроны в не-

сколько носовых платков, потом в газету и прикопал сверток у

верстового столба. Место хорошо запомнил.

«Куда мне направиться, направо или налево? Туда, куда

всегда ходят настоящие мужчины – налево, значит в сторону

Лаппеэнранты. В Финляндии мне бывать не приходилось, по-

этому направление пути значения не имеет. Да и называется

эта страна как? Финляндия? Не уверен».

Дупель подхватил свой саквояж и зашагал по шоссе.

«Я опять в том же положении, что и раньше: без докумен-

тов, без местных денег, но с золотыми кругляшками. А, значит,

не пропаду. Какую мне придумать легенду на этот раз? Заблу-

дившийся турист? А где мои документы? Или турист, потеряв-

ший неожиданно память и документы? Но это детский лепет:

саквояж с золотом сохранил, а документы потерял. Может

быть, турист, отставший от группы туристов, перемещающих-

ся на автобусе по этой стране? Документы остались в автобусе

вместе с багажом … Ага, а саквояж в руках и не помнит ни

имени, ни откуда и тому подобное! Да, фантазии не хватает.

А, может, спрятать саквояж, забрать из него несколько золо-

тых кругляшков, удариться головой о дерево, поставить себе

шишку на голове и сказать, что амнезия, ничего не помню …

Подержат в полиции, поразбираются, ничего не обнаружат, и

… и что»?

Глубоко задумавшись, Дупель, обходя яму на обочине, шаг-

нул за белую разметку, отделяющую проезжую часть от пеше-

92

ходной. Последнее, что осталось в его памяти – это визг тор-

мозов.

* * *

Очнулся в больнице. Травматология – быстро определил

он. Левая нога была на вытяжке, голова забинтована и силь-

но болела. Над ним на стойке стояли электронные приборы,

показывающие его пульс и давление. Подташнивало. Вместе с

ним в палате находилось еще четыре кровати, две из них были

заняты: подросток и старик, также на вытяжке.

– Очнулся! Медсестра Вира просила сразу ее позвать, – про-

говорил подросток, нажимая красную кнопку на стене около

кровати.

Спустя секунд тридцать в палате появилась довольно мо-

лодая женщина, в халате и белой шапочке с красным крестом.

– Что случилось?

– Вот тот мужик очнулся,– проговорил подросток, показы-

вая на Дупеля.

Вира подошла к нему. Наклонилась и спросила:

– Как Вы себя чувствуете? Вы меня видите? Понимаете, что

я говорю?