– Прошу, – майор Бахмутов вышел в коридор, – следуйте за мною.

На кухне погасшая плита, два стола, несколько шкапов и медная посуда, висящая вдоль стен. Ничего не указывало на разыгравшуюся накануне трагедию.

Убитая лежала посредине кухни, с левой стороны под грудью виднелось темное пятно, рядом с красивым лицом еще довольно молодой женщины обычный нож с деревянной рукояткой. Голубые глаза удивленно взирали на оружие, лишившее ее жизни. Женщина, словно хотела что—то сказать, но слова навечно застряли в охолодевшем горле.

– Анна Ильина Сергеева, петербургская мещанка, двадцати восьми лет, проживала в качестве прислуги у хозяина квартиры, титулярного советника Шнейферова.

– Давно?

– Два года.

– Кто обнаружил? – Иван Дмитриевич нахмурился, неприятно видеть смерть, а молодой женщины, тем паче.

– Сам хозяин, он проживал лето за городом, а вот сегодня утром решил вернуться и…

– Нашел кровавый подарок, – выдавил сквозь зубы Путилин.

– Ваша правда.

– Где сам Шнейферов?

– Генрих Карлович – человек впечатлительный, поэтому я позволил ему находиться в квартире по соседству.

– Хорошо.

– Что он рассказал про Сергееву?

– Готовила хорошо, убирала чисто, никаких особых сведений он не дал.

Иван Дмитриевич склонился над телом, рассматривая поначалу темное пятно засохшей крови на платье, потом лицо убитой, которое повернул из стороны в сторону.

– Тот, кто совершил это, – хотелось выругаться непотребными словами, но за время службы Иван Дмитриевич привык сдерживать себя, – был хорошим знакомым убитой. Она не ожидала такого от него шага.

– Из чего вы сделали такой вывод, Иван Дмитрич, – поинтересовался пристав.

– Выражение лица убитой говорит нам, Сергеева не ждала ножа в сердце и на лице отразилась не боль, а удивление. И удар мастерский, одним движением лишил жизни.

– Так не успела почувствовать боли?

– Нет, она не ждала от человека, с которым была, подлого удара.

– Может быть. – майор накручивал ус на палец.

– Вы сделали обыск в квартире?

– Иван Дмитрич, мне показалось, что ваши агенты сделают грамотнее, чем мои. Поэтому оставлено все в первозданном виде.

– Благодарю. Константин Михайлович, за заботу, – прозвучало искренне, ведь бывало, что полицейские из участка натопчут и не найти следов. – Миша, – Путилин позвал Жукова, который выглянул из—за двери кухни, – когда подъедут агенты.

– Они вперед нас должны были выехать, – пожал плечами Миша. – я за ними посыльных отправил перед тем, как вас пойти встречать, может, что стряслось?

– Заблудились, – засмеялся Бахмутов, – Николай Григорьевич, будьте любезны. Проверьте, может, в самом деле плутают.

– Есть, – по—военному козырнул ротмистр Праведников, помощник пристава, и вышел прочь.

Жуков поначалу скрывшийся за дверью, вновь заглянул на кухню:

– Ба, какая нежданная встреча!

– Ты что там, – цыкнул на него Путилин, – разума лишился.

– Нисколечки, – Миша подошел и склонился над убитой, – Иван Дмитрич, это же Нюрка, митрофановская полюбовница.

Теперь пришел черед Ивана Дмитриевича пожать плечами, мол, не помню.

– В июне месяце прошлого года был осужден, лишен всех прав состояния сын титулярного советника Митрофанова Николай за воровство, которым он промышлял весь последний год до того.

– Любопытно, – произнёс Путилин, митрофановское дело велось до возвращения Ивана Дмитриевича на службу, которое состоялось в июне месяце сего года, – девица тоже проходила по делу.

– Нет, нет, я снимал с нее допрос, от этого и запомнил. Красивые женщины всегда запоминаются. Вот и говорю, что довелось встретиться.

– Так, Миша, поезжай в сыскное и проверь, где нынче обитает господин Митрофанов, и заодно посмотри. Упоминались ли там какие—либо адреса. Понял?

– Да.

– Так чего стоишь?

– Есть, – все—таки козырнул по—военному, не сдержался от мальчишеской выходки и вскоре быстрые шаги стихли в коридоре.

Не успел Жуков покинуть ставшее печальным место, как в квартиру вошли трое: чиновники по поручениям надворный советник Иванов, коллежский секретарь Лерман и третий, недавно принятый на должность сыскного агента, коллежский регистратор Павлов, с едва появившимся над верней губой пушком светлых волос.

– Просим прощения, господин Путилин, за задержку, – произнёс спокойным тоном Иванов, – пришлось заехать в отделение, – и Василий Андриянович заглянул на кухню, – понятно.