Постаравшись не выказать смущения, Вадим произнес:

– Увы, значит, накладка оказалась более досадной, чем я предполагал. Полагаю, что вся эта заварушка – всего лишь продолжение первой неувязки. Мы ехали с белым флагом, нас обстреляли. Наши друзья, услышав шум, по собственной инициативе ринулись на выручку. Думаю, это единственное объяснение всему случившемуся.

– Так, так… – склонив голову набок, Кит на мгновение задумался. – Что ж, объяснение принимается. – Кивнув Аристарху, он все тем же мягким тоном попросил:

– Оставь нас одних, Аристархушка. Можно, можно!.. И скажи Лоту, чтобы приготовил наверху легкий обед. На пару персон.

В каком-то смысле надежды Вадима оправдались. Перед ним действительно оказался философ – философ жесткий, циничный, со своим собственным видением мира. Пробеседовав два часа, они в самом деле нашли общий язык. На одной из минут разговора со стороны распахнутых окон донеслись рассыпчатые очереди. Прервавшись на полуслове, Вадим обеспокоенно встрепенулся. А чуть позже до них долетело буханье гранатных разрывов.

– Идет охота на волков, так, кажется? – Кит улыбнулся.

– Это мой товарищ! – сбивчиво заговорил Вадим. – Должно быть, ваши люди загнали его в ловушку. Попросите их остановиться. Пока не поздно…

– Я понял, – Кит щелкнул пальцами, и, вынырнув из-за портьеры, безмолвный Аристарх поднес ему портативную рацию. – Не волнуйся, его оставят в покое.

Вадим наблюдал, как сухо и четко отдает распоряжения хозяин лесной братии. Никто не пытался перечить Киту, – любым диалогам в этих местах предпочитался хозяйский монолог. Дела с дисциплиной обстояли на Горке на диво благополучно.

– Надо признать, ваши люди отменно вышколены, – заметил Вадим, когда Кит вернул рацию Аристарху.

– Именно по этой причине они и являются моими людьми, – загадочно произнес Кит. – Всех прочих мы отсеиваем. Не так уж это и сложно. Главное – не давать подчиненным задирать нос. Пусть знают свое место. Хуже нет ничего, чем обманываться на свой счет. Из грязи да в князи – такого не бывает. То есть, я подразумеваю истинность перемены. Чтобы грязь превратить в золото – ой, сколько нужно времени, сил и терпения! Сужу по себе. Всю жизнь я отмываюсь и соскребаю с себя грязь. Увы, успехи незначительны. Что же касается слуг, то их надо держать на дистанции и вовремя щелкать по носу.

– А Лили?

– Что Лили? Лили – тоже слуга. Слуга ревностный, умный, исполнительный. Я искренне рад, что подобрал его однажды на улице.

– Но он человек-легенда, а стало быть, по вашей же теории может быть опасен.

– Вы думаете, он может составить мне конкуренцию? – Кит усмехнулся. – Что ж, в какой-то степени ваши опасения небеспочвенны. Лили умен, популярен, но я слишком хорошо его знаю. Он – стопроцентный слуга. Что называется не по должности, а по сути. Вспомните Малюту Скуратова при Иоане Грозном или Берию при Сталине. Ни один из них серьезно не покушался на своего хозяина. То есть, может, мыслишки иной раз и появлялись, но до дела не доходило. Потому что это, Вадим, рыбы-прилипалы. Без акулы им трудно, и они верны, как никто.

– Мда… Похоже, вы тоже знаете свое место.

– О, да! И смею думать, что занимаю его по праву. Хотите – смейтесь, хотите – нет, но в этих местах легенда номер один – это я. Претендующие на серебро, бронзу и прочие слабые металлы меня не интересуют. Во всяком случае – в качестве возможных конкурентов.

– Ну, а все-таки! Если?…

– К вашему «если» я тоже отношусь крайне спокойно. Я фаталист, молодой человек, и от смерти не бегу. Я многое смог и многое еще смогу, – стало быть, судьбе нет смысла убирать меня со сцены. – Поднявшись, Кит взял из плетеной корзинки пригоршню цветных дротиков, прищурившись, взглянул на стену. Там висела цветастая доска «дартс», и пара дротиков уже сидела по краям мишени. Легкое движение кистью, и очередная миниатюрная стрела впилась в ворсяное покрытие доски.

– Это ведь тоже немалая наука – знать когда именно судьба вмешивается в жизнь того или иного человека. – Кит ухмыльнулся. – Если желаете, объясню: судьба вмешивается в жизнь человека, когда он начинает скучать. Да, да, не улыбайтесь! Именно в дни скуки она либо мордует его до синяков, либо отправляет в расход, как отработавший свое материал. Так уж устроено мироздание. Мы не говорим – плохо это или хорошо, мы просто вынуждены принимать это как данность. Жизнь всегда требует активного начала. Причем – от злодеев и добрых людей в равной степени. Жернова, Вадим Алексеевич, обязаны работать, не останавливаясь ни на минуту. Остановка и холостой ход им строго-настрого противопоказаны. Кто знает, возможно, по одному из этих каменных барабанов мы и бежим в настоящее время. Стоит лишь чуточку снизить скорость, затосковать и захандрить, и вот мы уже между жерновами! Одно мгновение, и бывшая жизнь песочком ссыпается в небытие.

– Значит, со взятием Бункера вы нам поможете? – нагловато поинтересовался Дымов.

Кит укоризненно погрозил пальцем.

– Бойкость, Вадим, отнюдь не синоним активности. Не путайте одно с другим! В войне с Дикой Дивизией мы потеряли половину людей. А Бункер, мне думается, знаменует собой орешек покрепче.

– Тогда что же нам остается? Ждать ядерного удара? Вот уж действительно активностью не пахнет. А ведь жернова, о которых вы рассказывали, совсем уже близко. Я ведь говорил: комендант Бункера – психически неуравновешенный человек. У него и прозвище соответствующее – Вий.