махнул рукой, - «не наш точно. Каждый сам по себе, ни веселья,

ни радости», - и Доке персонально, - «Вчера б еще сбежал к вам,

да жена не пустила. Подрываю мол ее авторитет!»

Теперь его остальные пожалели: Паша головой покачал, я

тоже но с улыбкой: что хотел то и получил, а Дока даже

прискорбно вздохнул и предложил:

«Тогда давайте за стол. Хоть чуть вчерашнее для него

(Владимира) наверстаем!» - сказал полную ерунду, но все его

поняли и начали подбираться к столу, на котором все изыски

были представлены грубым жареным мясом и самопальной

самогонкой. Для присутствующих привычными и любимыми.

Как и обычно, часа два мы посидели. С разговорами по

жизни, но общего характера. Паша жаловался на дела в партии,

мол все, скоро конец и денег уже не платят. Владимир

возмущался своим положением в школе – из геолога

превратился в завхоза. Дока тоже что-то темнил о своих

заработках на ремонте частного транспорта. Я же по привычке

молчал, и придумывал, как бы поэтичней сообщить Владимиру,

что общее незаконное производство мы с Докой решили из

партии, вернее из погреба, перебазировать в другое место, где

работать ему в ночную смену будет невозможно. Как он на это

дело посмотрит, как отреагирует? В чем будет заключаться его

участие в нашем общем деле?

Наконец я набрался наглости и предложил «поправку

здоровья» кончать. Хватит, сидим уже третий час. Паше, как и

обычно, этого показалось мало, и он тут же предложил

желающим продолжение у себя в антисанитарии. Но

предложение принято не было: Доку я раньше успел

предупредить, что бы никуда не уходил, а Владимиру в

подходящий момент, когда Паша не мог меня видеть, состроил

зверскую рожу и показал жестом, что бы сразу же вернулся ко

мне. Компаньоны по незаконной деятельности поняли меня

отлично, и в итоге домой отправился только Паша, в недолгом

сопровождении школьным завхозом.

«Зачем Владимир тебе нужен?» - поинтересовался Дока,

как только парочка вышла за калитку бывшего огорода.

«Объяснишь ему, что производство мы перебазируем,

пока не поздно».

«Не, не», - начал тот открещиваться, - «ты у нас главный –

ты и объясняй!»

«Но в твоем присутствии, что бы Владимир понял: другого

варианта нет».

Дока покивал головой, повздыхал. И начал помогать мне

убирать стол. Владимир вернулся через десяток минут.

Заинтригованный, в ожидании новостей приятных. Пока я

рассказывал ему о трепаче Шарпане, о выступлении Паши на

вчерашней гулянке, на лице у него все ярче и ярче проявлялись

черты сожаления, возмущения и желания набить этому болтуну

морду. И когда я замолчал, задал вечный вопрос:

«Что делать будем?»

Когда я объяснил и это, возмутился окончательно:

«А я как? Обо мне вы подумали? Я же днем на работе! И

ездить в степь не на чем! И прав у меня нет!»

«Пехом можно», - подлил Дока масло в огонь, - «Всего то

двадцать пять км. туда, и столько же обратно!»

Владимир дернулся, замер и …. на пяток секунд замолчал.

Потом обиженно выдал:

«Друзья называется! Что мне теперь дочке сказать? Что

институт ей не светит?»

Дока понял, что поступил жестоко, и поспешил

оправдаться:

«Да ладно тебе! Из дела же не выгоняют! Придумаем что-

нибудь!»

Теперь пришла моя очередь:

«Будешь по выходным работать. С утра субботы и до

обеда воскресенья. С ночевкой. Ну а мы», - посмотрел на Доку, -

«будем тебя отвозить и привозить».

Дока тут же кивнул головой, подтверждая согласие, а

Владимир вздохнул как лошадь, и плюхнулся на диван. Даже

улыбнулся – не забыли его друзья в тяжелую минуту!

Ближе к вечеру, пошатавшись без дела во дворе и

испортив настроение видом запущенного сада-огорода, решил

навестить Игоря Георгиевича, главного геолога и моего давнего

товарища. Пораспрашивать о делах в партии, и что светит на

будущее. Паша кое-что рассказать успел, но как я знал, суждения