1
Колдуны поселились у подножия Ушбы-горы, в конце дороги, ведущей на летние пастбища, где Од Торфиннсдоттир нагуляла ребенка от Бальдура Одинссона, когда была сопливой девчонкой. Та дорога, как известно, у пастбищ не кончается, а ведет дальше к подножию Ушбы-горы, старики говорят, там есть волшебная дверь, которая в новолуние открывается, тогда из горы выходят тролли, они как раз и протоптали эту дорогу. Выйдя из горы, тролли танцуют, вопят дурными голосами и творят неведомые обряды, и никто не ходит в те места в новолуние, чтобы не попасть троллям под горячую руку. Впрочем, и в обычное время туда никто не ходит, потому что делать там нечего.
Колдун пришел в деревню на десятый день после весеннего равноденствия. На вид колдун был во всем подобен человеку, но имел четыре отличительных свойства: коротко стриг волосы, как трэль, необычно выговаривал слова, на запястье левой руки носил браслет с колдовскими рунами, постоянно меняющими очертания, а самое важное отличие было такое - штаны колдуна были сшиты из парусины, крашеной в цвет неба, точно такие штаны носила альвийка Линда, с которой сошелся Рорик Рагнарссон, когда ходил за врата холмов. Однажды Сигун Ормсдоттир перебрала пива и призналась подруге, что когда Рорик ложится с ней пьяный, он иной раз называет ее Линдой, а она обижается и иной раз начинает драться, а иной раз нет. Рорик говорил, что за вратами холмов такие штаны носят все, и мужики, и бабы, так что парусиновые штаны цвета неба - верный признак чего-то потустороннего.
Первым человеком, который встретил колдуна, был Олаф Гуннарссон. В прошлом его старший брат Торвальд водил дружину и воевал с Рагнаром Рорикссоном, отцом Рорика Рагнарссона, и однажды Рагнар победил Торвальда в поединке, и с тех пор Торвальд дружину не водил, а ходил в дружине Рагнара правой рукой, а Олаф, соответственно, ходил левой рукой. Когда Рагнара подстрелили полуденные гоблины с волосами как смола, воины собрались на тинг и многие кричали, чтобы теперь дружину водил Торвальд, и если бы Торвальд согласился, то так бы оно и вышло, но Торвальд не согласился, и дружину стал водить молодой Рорик Рагнарссон, Торвальд по-прежнему ходит его правой рукой, а Олаф - левой. Надо сказать, что у Олафа в тот год стали болеть ноги и с тех пор он каждый раз, когда выпьет, говорит, дескать, когда же меня заберут валькирии, надоело уже в Мидгарде. На охоту он ходить перестал, а когда ходит на рыбалку, то когда уходит за поворот дороги, вырезает себе посох и дальше идет с посохом, а когда возвращается, посох выбрасывает, потому что не хочет, чтобы в деревне видели, что у него болят ноги. А у Торвальда Гуннарссона ноги не болят, он сохранил здоровье и силу в полной мере.
В тот день, с которого начинается эта сага, Олаф шел не на рыбалку, а в предгорный лес, искать пчелиные гнезда. Он как раз подошел к повороту дороги и уже начал высматривать подходящее деревце для посоха, как вдруг глядь - колдун.
– Мир тебе, колдун!
– поприветствовал Олаф колдуна.
Колдун от этого приветствия испугался, но дернулся только один раз, и Олаф сделал вывод, что колдун ему попался не из трусливых.
– И тебе мир, почтенный воин!
– отозвался колдун.
– Подскажи, будь любезен, далеко ли ближайшая деревня?
Вместо ответа Олаф поманил колдуна пальцем. Тот подошел, а пока подходил, положил руку на бедро, где из кожаного кошеля торчала колдовская штуковина, похожая на ту, которой альвийка Линда истребила гоблинский отряд за вратами холмов, но у альвийки та штуковина была покрупнее, а у колдуна совсем маленькая. Олаф подумал было, не стоит ли возмутиться, что колдуну сказали: "Мир тебе!", а он не доверяет, но решил не возмущаться.
Колдун заглянул за поворот, увидел деревню и сказал:
– О!
Почесал затылок и спросил:
– Скажи, почтенный воин, а не продают ли в той деревне пригожих рабынь?
Олаф расхохотался. Он сначала подумал, что колдун пошутил, это ведь отличная шутка - в деревне продают рабынь, да еще пригожих, ха-ха-ха! А потом понял, что у колдунов все устроено иначе и он тупо не понимает как, и вообще, не подобает воину смеяться на чужими обычаями, вспомнить хотя бы Хамилькара из Картахены, который наставил рога Торфинну Гному, вполне достойный был муж, пирует сейчас со своим картахенским Одином, а рассказывал такие нелепые вещи, вспомнить хотя бы нужники, это ж надо придумать - гадить каждый день в одно место, пока не вырастет куча больше муравейника, ха-ха-ха!
Короче говоря, Олаф понял, что ведет себя невежливо, перестал смеяться и ответил так:
– Нет, почтенный колдун, в деревне не продают рабынь, тем более пригожих. Не знаю, как принято в стране, откуда ты родом, а у нас рабынь продают только в Трондхейме, и не каждый день, а только когда какой-нибудь тан вернется из удачного похода. А в обычные дни не продают.
– А когда тан вернется из похода?
– спросил колдун.
– А кто ж знает?
– пожал плечами Олаф.
– Как вернется, так и вернется. А что, тебе рабыни нужны?
Оказалось, что колдуны нужны не просто рабыни, а наложницы, и лучше всего малолетние, у которых сиськи не выросли, и которые на вид как мальчики. Мальчики, впрочем, тоже годятся.
– А ты для себя покупаешь?
– спросил Олаф.
Колдун ответил, что да, но ответ прозвучал неуверенно, и Олаф понял, что колдун не рабовладелец, а купец. Потом Олаф спросил, чем колдун будет расплачиваться, и колдун ответил, что на словах это не объяснишь, надо показывать.
– Так за чем стало дело!
– воскликнул Олаф.
– Веди и показывай!