В марте 1988 года была опубликована статья Нины Андреевой, которую по приказу Лигачёва начали штудировать трудовые коллективы. Это был манифест правых сил. Вернулись из-за рубежа Горбачёв, Шеварднадзе и Яковлев и остановили откат страны к сталинизму.

В июле 1990 года я встретил в Будапеште автора «Зияющих высот» Александра Зиновьева. Западная пресса назвала его Свифтом XX века. Мне же кажется, что эта книга скорее острый капустник, предполагающий личное знакомство с прототипами изображённых автором персонажей. Любитель парадоксов Зиновьев — крупный математический логик. Разговаривать с ним интересно. Но каково же было моё изумление, когда я услышал высказывания о Сталине, о коллективизации, о перестройке, о коммунизме, о Западе, почти полно совпадающие с мнением Нины Андреевой. Сталин — великий государственный деятель. Снятие его памятников — варварство. Наполеон пролил немногим меньше крови, но французы поклоняются его памяти, Сталин превратил Россию в великую державу. Мы должны быть ему благодарны. Один аргумент Зиновьева потряс меня более всего. В общем виде он звучал так: «Я родился в деревне, у моих родителей было много детей. Вся семья погибла во время коллективизации. Уцелел только я и попал в город. Всё это плохо, но если бы коллективизации не было я никогда не стал бы профессором…»

Зиновьев утверждает, что Запад ведёт с нами хитрую игру, понижая наш экономический и военный потенциал. Этот тезис созвучен уже с выступлениями делегатов VII съезда российских писателей: «Никогда бюджет ЦРУ США не был так высок, как намеченный на 1990–1991 годы целенаправленно для подрывных работ против СССР»; «…уже десятилетия в Соединённых Штатах действует закон о так называемых порабощённых странах, по которому выделяются громадные средства на деятельность по разделению нашего государства на двенадцать частей».

Сталинизм разрушил и правых, и левых, консерваторов и демократов, и даже диссидентов. Устояли лишь единицы.

Сам Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе отвергает это предание, но раз оно появилось, его нельзя не пересказать.

На переговорах в Хельсинки Шеварднадзе положил на стол кинжал и сказал Шульцу: «Я разоружился, теперь дело за вами».

Председательствующий объявляет:

— Товарищи депутаты, кто за социализм, садятся слева, кто за капитализм — справа.

Один депутат мечется.

— А вы, товарищ, что?

— Я за социализм, но хочу жить, как при капитализме.

— Тогда ваше место в президиуме.

— У тебя есть новый анекдот?

— Нет. А у тебя?

— Тоже нет.

— Тьфу! Что за правительство!

Философ Евгений Трубецкой сказал: «Вместо того чтобы делиться на добрых и злых, люди делятся на левых и правых». Можно подумать, что этот князь ходил на наши митинги.

Митинговая, стихийная демократия ведёт к охлократии — власти толпы, нуждающейся в абсолютном лидере. От охлократии до тоталитаризма один шаг. Демократия в парламентаризме.

Многие делегаты XXVIII съезда КПСС (1990 год) выступали за сохранение социализма. Между тем, кто жил при социализме? Заключённые жили при рабовладельческом строе, крестьяне — при феодальном, рабочие — при госкапитализме, интеллигенция — в первобытном, руководители партии и государства — при коммунизме.

— Каковы ваши пожелания к Новому, 1991 году?

— Не разменивать его на два 37-х и один 17-й.

Министерства командно-административной системы как и пророчил Щедрин, стали департаментами государственных умопомрачений.

Едет в купе шумная еврейская семья. Проводник сердится:

— Если вы не угомонитесь, будет хуже.

Мамаша отвечает:

— Маленький Иосик напи'сал в продукты, Мойша упал с верхней полки и сломал ногу, Сара живёт с начальником поезда, и вообще мы едем не в ту сторону. Так что может быть хуже?

— Почему наш паровоз летит вперёд, стоя на месте?

— Весь пар ушёл в свисток.

Лозунг на демонстрации в Москве 1991 года: «Догоним и перегоним Африку!»

Большевики говорили: «Была нищая Россия — тюрьма народов, пришли большевики и привели её к процветанию». Современные патриоты говорят: «Была Россия — процветающая страна, пришли большевики и сделали её нищей и тюрьмой народов».

Казалось бы, это похвально, что наши депутаты идут на риск и даже на самопожертвование. Свидетельство тому — политические голодовки некоторых из них, их самоотверженное поведение во время демонстраций и митингов, в том числе и под дулами танков и под угрозой омоновских дубинок. Дело не только в заразительности этого примера, но и в том, что от собственной готовности к самопожертвованию рукой подать до требования самопожертвования со стороны народа. Это требование тем более убедительно и внятно, что при пустых полках магазинов народу нечего терять, кроме жизни — беспросветно трудной и безрадостной. Отсюда один шаг к гражданской войне. Ещё более решительным в требовании борьбы и самопожертвования оказался Василий С. — человек из Народно-трудового союза. Я познакомился с ним во Франции. У него богатая военная и послевоенная биография, включающая фронт, плен, эмиграцию и много тёмных пятен. Его главный совет всем нам: боритесь, не бойтесь, берите в руки палку и прогоняйте негодное правительство. Это совет постороннего, который готов добиваться демократии любыми средствами, в том числе и ценной человеческих жизней. Однако от демократии, рождающейся в крови, рукой подать до бонапартизма и тоталитаризма. Рахметовы легко превращаются в Верховенских, революционеры в бесов. Каков спрос со сталинистов, если демократы готовы жертвовать своими и чужими жизнями ради политических целей? Пока мы всё не осознаем, что нет ничего — выше человека и его жизни — ничего хорошего у нас не будет.