Ответить было нечего. Она действительно ничем не отличается от остальных. Половина моего экипажа до сих пор гадает, что же на уме у их капитана. Только пример старших офицеров, хранящих мне верность, не дает разгореться бунту.

В воздухе повисла тишина. Акира в ожидании решения стояла неповижно, словно статуя. Видя, что я ничего не отвечаю, в комнату вошла Итазис.

Она опустилась на колено рядом с дочерью.

– "Я присоединяюсь к ее мольбе, Великий. Позвольте моей дочери отправиться с Вами" - проговорила она.

Столь официального тона от нее я еще не слышал.

Магот выдохнул и присоединился к своей семье.

– "Я готов поручиться, она не подведет Вас" - сказал он, также преклонив колено.

Какие смешанные чувства. Магот боится за дочь, но вместе с тем чувствует гордость за ее решение. Те же чувства у Итазис.

Три разума сходятся в одном - Акира должна отправиться со мной.

Да. Все верно. Так и должно быть. Я знаю, что делать.

– "Акира" - позвал я.

– "Да" - тут же откликулась она, не поднимая головы.

Я каким-то образом знал, что нужно сказать.

– "Ты хочешь стать одним из Спутников судьбы?" - спросил я.

Все трое асуранцев при этих словах дернулись, стараясь побороть волнение. Акира сглотнула.

– "Да, Великий" - твердым голосом ответила она.

Спутники судьбы или же "Вестники судьбы" - это асуранцы, присягнувшие на верность Стражу. Ближайшие соратники, доверенные лица, ученики в некотором смысле. Пройдя обряд посвящения, они навсегда вливались в ряды Стражей. Клятву верности не нарушить, поскольку скрепляют ее при помощи психокинеза. Разум отступника будет уничтожен в ту же секунду, как он решит предать своего наставника.

В моей памяти всплыли образы того, как мне... или моему предку присягали асуранские блейдмастеры.

– "Посмотри мне в глаза, Акира Ромат" - громко сказал я.

Та медленно подняла голову и посмотрела на меня.

В ее кошачьих глазах отразилось мое лицо. Мои зрачки светились серебром. Взгляд Акиры стал туманным. С лица исчезли все эмоции. Дыхание стало очень ровным. Дрожь, сотрясавшая ее до этого момента, исчезла. Она медленно погружалась в своего рода транс.

– "Акира Ромат"

– "Да" - голос ее оставался звонким и четким.

– "Принимаешь ли ты меня, как своего наставника?"

– "Да" - ровным голосом отозвалась она.

– "Клянешься ли следовать за мной до тех пор, пока не будешь освобождена от клятвы, куда бы судьба ни вела?"

– "Да"

– "Клянешься ли исполнить любой приказ, отданный наставником?"

– "Да"

– "Клянешься ли отдать свою жизнь, если потребуется?"

Магот содрогнулся при этих словах, но головы не поднял.

– "Да" - все также уверенно и без эмоций ответила Акира.

– "Дай мне свою правую руку" - потребовал я.

Акира послушно протянула руку вперед.

Я ухватил ее руку за запястье и перевернул ладонью вверх. Сверху накрыл своей ладонью.

– "Во мраке жизни тьма утонет. Я свет судьбы, что тень отбросит" - проговорил я.

– "Подобно вестнику рассвета, яркой вспышкой мрак я рассею" - отозвалась Акира.

Над нашими прижатыми друг к другу ладонями появилось яркое свечение. Послепенно из бесформенных бликов света складывался символ - пять пересекающихся колец.

– "У Судьбы и Вестника - один путь" - в один голос произнесли мы.

Светящийся символ словно вспышка молнии прошел через наши руки. На месте удара осталась гореть выжженная метка, повторяющая его очертания.

Акира вскрикнула от боли, но руку не отдернула. Взгляд ее снова обрел ясность. Шок вернул ее в сознание. Все так, как и должно было случиться.

– "Наставник и вестник, всегда идут одним путем. Отныне мы связаны до тех пор, пока кто-либо из нас не погибнет, или же я не освобожу тебя от клятвы" - проговорил я и отпустил ее руку.

Акира посмотрела на свою дрожащую ладонь. Метка все еще шипела, постепенно остывая.

Я поднял свою правую руку, показывая Акире ладонь. На ней также горела метка. Боль уже утихла.

– "Это печать Ксеркса, моего предка. Знак того, что мы теперь идем одним путем" - пояснил я.

Позади меня Джули прыснула.

– "Словно обвенчались" - недовольно проговорила она.

– "Это не..." - начал я, но меня прервала Итазис.

– "Это не то, о чем вы подумали, капитан Фортуна. Клятва вестника не подразумевает никаких романтических чувств"