— Ну, спасибо, — серьезно сказал он. — Надеюсь.

— Тем временем мне придется быть до тошноты осмотрительной, пока нам обоим есть над чем подумать.

— Я не говорю, что вы не правы, — слабо возразил он, — просто…

— Так запрограммирован. Я знаю, любимый, — вздохнула она. — Я знаю.

Кейбург возник на горизонте, приближаясь слишком быстро. На неделе они смогут урвать время, чтобы поговорить, но не на поцелуи. Он притянул ее к себе, и они плодотворно использовали оставшиеся минуты, пока под ними не замелькали городские предместья.

Аэрокар вице-королевы высадил его перед казармами базы. По ведущему в здание проходу Джоул постарался идти достаточно резким шагом, как офицер, только что вернувшийся с обсуждения важнейших вопросов с начальством на выходных. Словно он предвкушает встречу с обязанностями, ожидающими его за комм-пультом, а не мечтает вернуться в аэрокар, увозящий прочь его самые дикие фантазии.

Первое, что сделала Корделия, добравшись до вице-королевского дворца, это приняла душ. Но после этого гора сообщений, пришедших к ней на комм-пульт, загрузила ее вплоть до самого обеда. Неужели больше никто на Сергияре не отдыхал на выходных? Она распорядилась принести в свой кабинет сэндвичи, поскольку дела не отпустили ее и в обеденный час. Но принесла их не Фрида, а Рык. Он с обычной своей военной аккуратностью расставил тарелки и чай, отступил на шаг и откашлялся – освященный веками сигнал, означающий «я собираюсь сказать вам кое-что, что вы не захотите услышать».

– Да, Рык? – она энергично вгрызлась в первый сандвич.

– Я прошу прошения, миледи, но полагаю, вы захотите знать: лейтенант из взвода вашей СБшной охраны заявил своему начальству официальный протест, указав, что подготовка, полученная адмиралом Джоулом в СБ, в настоящий момент слишком устарела, чтобы возложить на него вместо СБшников задачу охраны внешнего периметра.

– Вот поганец! – выпалила Корделия, сплюнув несколько крошек. Она собрала их ладонью и с большей элегантностью стряхнула на тарелку.

Новость требовалось переварить. Ее немногочисленные дворцовые охранники СБ, прибывая из дома на Сергияр, сначала пребывали в полнейшей экзальтации от задачи охранять вице-королеву, а затем обычно разочаровывались, тогда выясняли, что их работа больше напоминает обычные задачи наемных сотрудников охранных агентств. Наемных и не слишком дорогих. Старшие офицеры обычно сосредотачивались на делах государств-соседей – Цетаганды и Эскобара, а также на транзитных коммерческих судах под различными флагами, безопасности станций и скачковых точек, поэтому в основном имели дело с Оливером. Который, обученный в свое время на примере и с участием Саймона Иллиана, управлялся с этим делом со своей обычной невозмутимой эффективностью и редко тревожил Корделию чем-то, помимо коротких и точных сводок.

– Я категорически не согласна, – заявила она, запив кусок сэндвича глотком чая. – И серьезно раздражена. Оливера сочли пригодным на роль последнего рубежа обороны при Эйреле еще тогда, когда этот мальчишка свои пеленки пачкал. – Она выпятила нижнюю губу. – Кстати, и про тебя можно сказать то же самое. Этот парень включил и твое имя в свой… рапорт?

– Нет, миледи, но лишь потому, что не додумался. Естественно, я этого специально не подчеркнул.

– Хвалю за сдержанность.

Он пожал плечами:

– Это показалось мне благоразумным.

Наверное, он был прав. За все время публичной жизни Эйрела, а она длилась почти все годы их с Корделией брака, два десятка оруженосцев, присягнувших ему как графу Форкосигану, были вынуждены тесно работать с Имперской Безопасностью, исходя из широкого круга его обязанностей. Это плавно и разумно смягчалось тем, что Эйрел часто набирал своих оруженосцев из числа ветеранов СБ, выходцев из своего же Округа. Рык был именно из таких: он почти двадцать лет назад уволился, отслужив свою двадцатку, и поступил на личную службу к графу. Но СБ и оруженосцы всегда представляли собой две разные цепочки командования, что влекло за собой и неизбежное напряжение, и хитрый протокол их взаимодействия.

Формальная – и личная – верность Рыкова принадлежала вдовствующей графине Форкосиган, а не вице-королеве Сергияра. Ну, точнее, сейчас – графу Майлзу, номинально. Но Рык был из числа тех оруженосцев, которых Эйрел увез с собою, получив назначение вице-королем, а с Майлзом работал редко и почти не знал его. Он привез сюда жену и четверых детей-подростков; последние легко приспособились к Сергияру и теперь, уже взрослыми, остались здесь жить. Вот почему Рык и его жена попросились обратно на Сергияр вместе с овдовевшей Корделией, и Майлз с готовностью последовал совету своей матери и удовлетворил их просьбу.

В особняке Форкосиганов Рык появился примерно к середине пребывания Эйрела в должности премьер-министра, когда Оливер уже стал неизменной частью их дома. Командир и собратья-оруженосцы аккуратно ввели его в курс дела относительно особых мер безопасности, вызываемых трехсторонним супружеством Форкосиганов – уже тогда Корделия признала Оливера именно своим со-супругом во всем, кроме этого названия, бетанского термина, который ни она, ни Эйрел не употребляли. Какой бы шок по меркам старого Барраяра Рыков тогда ни испытал, он ничем его не выдал (по крайней мере, Корделии) и быстро вписался в распорядок особняка. В те времена у всех и так хватало более насущных предметов для беспокойства.