Загадочные отношения присутствующих развлекали куда больше примитивной игры. Тиффани без труда увеличила выигрыш на пару крон, но так и не поняла, что происходит в отношениях яркой тайной пары. Ох, уж эти капитаны и шлюхи. Во что они между собой играют, и какова роль молчаливой служанки леди Асмалии? Молодая и довольно симпатичная особа абсолютно растворяется рядом с яркой хозяйкой - даже имя ее никто не помнит, подзывая попросту "дорогуша". Умело подает напитки, все время рядом, и все время ее нет. Незаурядное умение. Порой смотрит в карты партнеров и подает знаки хозяйке, но подобные уловки при игре с колодой-Ши практически не дают игроку преимущества. И добрейший господин Клюф служанку игнорирует. Странно, все при ней, фигуриста, и почтенный путешественник просто обязан глянуть на молодую женщину с интересом. Возраст старичка виноват или что-то отталкивает его на подсознательном уровне?

Загадку Тифф так и не решила - подали ужин. К трапезе явилась компаньонка-невеста и заспанный архитектор. Тифф поклевала рис с черносливом, смотреть на цыплят упорно не хотелось, травяной чай оказался чересчур сладким и тоже вызывал неоднозначные эмоции. За столом, как нарочно, завели беседу о трудностях морских путешествий...

***

Аллиотейя чувствовала себя дурно. Нет, качка отступила, видимо, навсегда, но несчастную девушку едва ли не бил озноб лихорадки...

...Как же он уверен в себе, эти точные движения, эти крепкие мужественные кисти, покрытые слабым бронзовым загаром, эти длинные пальцы, так непринужденно держащие столовый прибор. Воистину он душа и подлинный хозяин этой кают-компании...

Сама Аллиотейя ощущала себя неуклюжей, отвратительно скованной. Казалось, локон нелепо выбился из-под сетки, да и само плетение, некогда серебряное, ныне зияло тонкими, но все же очевидными следами починки. Платье... о, лучше об этом забыть! Но как забудешь, если эта... эта неприличная женщина вновь в свежем платье, на этот раз шафрановом, с высокой талией и подчеркнуто лаконичной отделкой лифа. Видимо, наипоследнейший всплеск столичной моды, именно такие наряды носят в местах... местах, где и ноги леди Нооби не было и никогда не будет! О боги, да сколько же такое роскошное бесстыдство может стоить?! Кстати, если бюст так пышен, вовсе не обязательно выставлять его словно...

Ал осознала, что думает о совершенно немыслимых вещах, и ее бросило в жар. Ну как он - совершенно очевидно, воспитанный и сдержанный человек - может прямо смотреть на это светловолосое чудовище, улыбаться ему и даже оказывать мелкие любезности?!

Мир ужасен, бедность невыносима, а судьба, уводящая обреченную девушку в дикую Дюоссу, безжалостнее иззубренного клинка пирата. Впрочем, какое дело миру до одинокой судьбы никому не известной и не нужной, леди Нооби? Жизнь практически кончена.

С невыносимой действительностью Ал слегка примиряло соседство компаньонки - Тиффани, более похожая в этом мешковатом платье на пустующий, сокрытым пыльным чехлом стул, вяло улыбалась и практически не поддерживала беседу. Действительно, ну разве она на самом деле присутствует в кают-компании? Несколько слов господину Клюфу, беглая улыбка архитектору... В Его сторону даже и не смотрит, что без сомнения насквозь неуклюжее и смехотворное притворство. Попросту неприлично, ведь он капитан и хозяин. На самом деле конторщица скованна и даже не ест цыпленка, боясь выглядеть нелепо. Глупо, очень глупо...

Осторожно расправляясь с косточками своей порции, Аллиотейя размышляла о кольце, блестевшим на пальце Себастио. Да, после долгих колебаний, леди Нооби признала, что вправе хотя бы мысленно называть капитана по имени. В конце концов, они не первый день знакомы. Се-бас-ти-о Ли-но... что за напевное, поэтичное звучание...

Аллиотейе хотелось взять китару, тронуть струны...

...Поздно - он уходил, настало время менять вахтенного начальника на мостике...

Он вышел в тревожную темноту палубы, а Ал остались воспоминания о его улыбке, о густом росчерке локонов на лбу... осталось грубоватое общество простолюдинов и обглоданные цыплячьи косточки на тарелке. Порции, кстати, могли бы быть и побольше...

Но что это за кольцо? Он носит его на руке как единственное украшение, с очевидной долей сентиментальности и того глубокого мужественного чувства, которое...

За стол явился господин Вьехо, помощнику капитана тут же подали ужин, и грубоватый мужлан принялся звенеть прибором, разделывая аппетитную грудку. Как можно так откровенно и грубо насыщаться?! Мог бы еще на вахте постоять, грубиян. Как ни странно, этот стук вилки порядком оживил вялую Тиффани, разговор немедля зашел о попутных сезонных ветрах и прочей никому не нужной моряцкой ерунде. Аллиотейя не выдержала и пошла за китарой...

Палуба была пуста, носовой и кормовой огни "Повелителя приливов" скользили среди тусклых звезд горизонта. Остальное небо занимали паруса, быстрый корабль так стремился в ненужную и жуткую Дюоссу, а Ал страстно захотелось, чтобы клипер повис в этой ночи. Она знала, что капитан видит ее с высоты своего мостика, видит, как она одиноко идет к каюте, как она легка и стройна. Только бы не споткнуться...

Когда Аллиотейя вернулась в кают-компанию, остатки ужина со стола уже были убраны, общество рассаживалось по игровым местам, собираясь составить "малую игру". Архитектор избрал своей позицией диван за спиной светловолосой красавицы, и вознамерился подавать оттуда бесценные советы. Ничего, сейчас Тифф прихватит эту пышногрудую мечту строителей! Конторщицы весьма унылые существа, пока в их головы не западают цифры и расчеты. Пусть бы она эту куртизанку догола раздела! Хотя это, конечно, будет ужасающе неприлично...