Шрифт:
Я насторожился. Интерес этих - это плохо.
– Я тебя предупредил. А там - сам. Чую, что игры тут идут большие и мутные. Не люблю я этого. И остальные чуют. Потому вчера такое. Не было раньше. Давишь ты людей. Вся эта муть... Давит. Сильно мешаешь ты мне. Из-за тебя у меня старшину забрали, этого дали. Догадываешься, как ты испортил дело? А этот - другой. Как ты.
Я смотрел ему прямо в глаза.
– Спасибо, командир. За прямоту - спасибо. За предупреждение. Нет тут никаких игр.
– Я с тобой - как есть, а ты опять... Кто ты?
– Никто. Проездом я тут у тебя. Всё, что написано в деле - правда. Был в плену, бежал, исправляюсь. Всё так и есть. Как искуплю - так покину твоё хозяйство.
– Понятно, - он поставил кружку, встал, - за чай - спасибо. И, это, за спину свою - не бойся.
Я - тоже встал.
– Тебе спасибо, командир. Не подведу.
– Знаю. Не можешь по-другому. Всегда таким был или стал?
– Стал.
Он зажмурился, тряхнул головой, посмотрел прямо в глаза, протянул руку, мы крепко пожали руки.
Ушёл.
Что это было?
Почему особисты возбудились? Где я прокололся? Язык мой, помело, выдал меня?
Почему я везде как бельмо на глазу? Как белая ворона? Оттого что я из другого времени? Уже год тут. Говорю, как они, контексты все - на месте. Всё так же. Но, всё одно - чужой я.
Чужой.
Старшина роты. "Как я". Это какой, "как я"? Что это значит? За мной прислали очередного "куратора"? Почему просто не заберут, если "легенда" моя посыпалась? Эти - не постесняются. Никакие сложности их не остановят. Тем более, когда цена вопроса - такая.
Сплошные вопросы. И нет ответов. Думать надо. А как тут думать, когда тут этот... раздражитель? Лошадь не подкованная! Он мне одним своим присутствием весь процесс размышлизмов останавливает! Мысли в голове, прям, цепенеют. Не могу сосредоточиться на том, что нужно. Все мысли сбегают от меня. Куда-куда? На лево, куда ещё? Если "высоких" мыслей нет, какие остаются? Низкие. Какие мысли, такие и маршруты. А зачем мне такие мысли и маршруты? На лево - вообще не вариант. У нас даже банно-прачечно-разгрузочного батальона нет. Не положено штрафникам. Бесит! Бесит он меня. До оторопи.
После обеда и помывки, библиотекарю полегчало, стал опять трещать без умолку. Надо ли говорить, что такая простая просьба, как "Заткнись!" - не работает. Тихо лишь пару минут. Потом - по новой.
– Я тебя сейчас изобью, - предупредил я его.
Пара минут тишины.
– Уважаемый, Дед, Обиван Джедаевич, а научите меня драться!
Он - неисправим!
– Нет, - цежу сквозь разбитые губы.
– Почему?
– Не к чему, - Касаюсь языком зубов - всё ещё шатаются.
– Как "не к чему"? Умение постоять за себя - очень важно.
– И не удастся мне тебя научить, - говорю ему, а сам думаю, что мне витаминов не хватает.
– Почему?
– Тебя убьют раньше. Напрасная потеря времени и сил.
– И вас убить могут.
– Могут. Но, тебя - раньше. Ты и жив до сих пор только потому, что за мной всегда, - отвечаю, зевнув.
– А что это вы решили за меня? Не вам решать - кому раньше умирать, а кому - позже.
– Не мне. Но ты - не жилец, - говорю ему, думая, чем бы его загрузить, куда бы его ещё послать. Когда его прямо на хер посылаешь - не идёт. Приходиться изворачиваться. Фантазировать.
– Почему?
– Потому же, почему ты не способен научиться драться. Ты - фантазёр. Ты живешь не в этой реальности, а в своём собственном представлении о ней, о реальности. Потому ты не способен ни на Подвиг, ни на Поступок. Что бы ты не делал - только нелепость выйдет. Ты не хочешь видеть жизни, жизнь - не хочет видеть тебя. Ты - смертник. И смерть твоя будет не вынужденной, как у нормальных, а - нелепой. Ты - нелепица. Всё, что у тебя было, есть и будет - нелепица. И - заткнись! А то - зубы выбью!
Но, сбежал - я. Я сам, а не он. Вылетел из хаты. Прямо невтерпёж стало рядом с ним. Пошёл куда глаза глядят.
И пришёл к ротному старшине. Сам охренел.
– Здравствуй, - просто сказал он, - чаю будешь?
– Буду.
– Что, тяжко?
– Как земля терпит таких баранов?
– А ты - вспомни.
– Ты чё? Хочешь сказать - я такой же был?
– Все мы такими были. Кто-то взрослеет. Кто-то - нет. Как я понял - ты от этого толстого очкарика сбежал?
– И не говори!