новую работу.

– Не скажите, Роберт… Можно?..

– Безусловно… – Роберт откровенно засмеялся.

Леонид дружески его поддержал:

– Не любите официальности. Но вы себя выдаете не наболевшей темой, а неожиданным

случаем, не так ли? – в голосе собеседника почувствовался оттенок язвительной иронии. –

Именно такой случай… я имею в виду особый случай… вас побуждает к новому сюжету.

Верно?

– Честно говоря…

– Да! Конечно да.

– Но это с другими тоже бывает.

– Но не всех захватывает социально-политическая тема, – с тонкой подковыркой

отметил Ерёменко. – И что удивительно, вам эти темы прощают и печатают советские

издательства.

Роберт вздохнул с усмешкой:

– Если б вы знали чего это мне стоит!

– Не знаю, не знаю. Меня бы давно уже посадили.

Они дружно посмеялись над черной шуткой.

– Как вам это удается? Не исключаю элитную партийную крышу заинтересованных

органов.

– Да нет. Что я такое из себя представляю? Ничего. Простой инженер-исследователь.

На это собеседник скромно загадочно хихикнул.

– А вы, Леонид, чем занимаетесь, если не секрет?

– Нет, какой же секрет – я агент по реализации оптики одного очень крупного завода…

Кстати, ваши очки, извините, не выдерживают никакой критики. Разрешите? – он

протянул руку к очкам Роберта. Роберт покорно снял очки и без колебаний отдал их в

тонкие пальцы специалиста. Он и сам был не лучшего мнения о конструкции своих очков,

верней, оправы, с трудом выбранной в центральной оптике Харькова. То дужки

расходились, и их нужно было изредка подгибать до тех пор, пока пластмассовая

конструкция не лопалась, и тогда очки приходилось нести в мастерскую ближайшей

оптики, то терялся винтик, и если эта микроскопическая деталь не обнаруживалась где-

нибудь в углу шва кармана или кожаном футляре, дужку приходилось скреплять

проволокой. Эта мышиная возня ему порядком попортила нервы и заставляла относиться к

лицевому предмету своей наружности с недопустимым пренебрежением.

97

– Ой-ой-ой! – покачал головой специалист. – Роберт Иванович, позвольте мне

поучаствовать в выборе атрибутов вашей внешности. Можно?

Роберт признательно улыбнулся:

– Ну, если возможно. Я на них, признаться очень зол. И очень давно…

– Великолепно! – воскликнул Леонид. С этими словами он поднял свой небольшой

«дипломатик», положил на столик, осторожно сдвинув бумаги Роберта, открыл крышку и

взору Корнева неожиданно предстал великолепный арсенал аккуратно расставленных в

бархатных ячейках образцов очков самых лучших импортных моделей. В одно мгновение

в руке Леонида откуда-то появился окуляр и, приблизив его к очкам Корнева, специалист

несколько секунд рассматривал стекла.

– Ясно. Минус два. Сейчас найдем… – он повел пальцем по рядам очков, найдя, вынул

из ячейки необыкновенно комфортные очки и протянул их Роберту, – это они, извольте.

Даже расстояние межцентровое ваше!

Роберт растерялся:

– Это мне?..

– Роберт Иванович, не откажите мне сделать вам мой скромный подарок. Так сказать,

память о нашем знакомстве. Пожалуйста!

– Но это же ценная вещь, Леонид!

– Вот поэтому и хочется запечатлеть в памяти. Не откажите, пожалуйста. Чтобы потом,

когда-нибудь… а я в этом не сомневаюсь… при следующей встрече я с гордостью увидел

бы мой подарок на вашем лице.

Роберт расчувствовался. Надел новые очки. Несколько секунд с полуулыбкой

рассматривал лицо своего неожиданно свалившегося откуда-то благодетеля.

– Спасибо… – качнул головой. – Здорово. Как удобно! Просто удивительно! Я и не

догадывался, что такое может быть… – потом посмотрел на свои кривые на проволочной

подвязке очки. Покрутил их в пальцах, словно подыскивая, куда бы теперь деть

мучительницу-оправу, отнявшую у него столько творческой энергии. Леонид, наверное,

понял наступивший «момент истины» и осторожно взяв из рук Роберта теперь уже жалкие

на вид его старые очки двумя пальцами, словно боялся обжечься о раскаленные кривые их

дужки и приподнял над столом:

– Можно мне конфисковать их у вас, Роберт? Чтобы никогда они не попадались вам на