мою подругу Шеврову Екатерину, «смотрительницу» детской комнаты.

Горин улыбнулся:

– Молодец, майор. Гнал на Казанова, а сам не отстаешь!

Майор ответил признательной улыбкой:

– Приходится, товарищ подполковник.

– Правильно, правильно, Федор Пантелеевич. Это я так, чтобы не все было пасмурным.

– Все бы ничего, но к этому прибавилось еще одно…

Горин медленно подавил веселость и с досадой молча принялся рассматривать Федора

Пантелеевича. Теперь он уже терпеливо решил подождать всех новостей до конца, чтобы

сделать общий вывод.

46

– Его жена, Евгения тоже пропала, – наконец выдавил из себя докладчик.

– Это что, шутка?

– Я думаю пустяк. Наверное, просто рассорилась со своим мужем и ушла на день-другой

успокаиваться к подруге.

– Я не могу сделать такой скоропалительный вывод. Все может быть, раз у нас появился

серьезный противник в лице «Кармы». И к тому же – узаконенный, которого нельзя устранить

на государственном уровне… С пакетом все в порядке?

Федор Пантелеевич улыбнулся:

– Его стережет воинственная теща с палкой в кулаке против грабителей.

Теперь уже и подполковник усмехнулся. Благодушно стал ожидать продолжения.

– Что будем делать? – подавив улыбку, озабочено спросил Федор Пантелеевич.

Горин рассеяно посмотрел за окно, будто там ждала его суфлерская подсказка, и

оставалось только неторопливо все взвесить, прежде чем ее произнести.

Но Кутузовский проспект устало шумел многоликим транспортом, не подавал никаких

признаков отреагирования на новые обстоятельства в работе особого отдела КГБ, в жизни

Проспекта ничего существенного не изменилось, по-прежнему неуклюжие грузовые машины,

на будке которых крупно значились «Хлеб», развозили содержимое по магазинам, Москвичи

Иж-2715 с привилегированной полумесяцем надписью «Связь» на водительской дверце

бесцеремонно с максимальной скоростью гнали в госбанк или в почтамт, в общественном

транспорте вымазывая друг друга потовыделением, давились мужчины и женщины, по

эстафете передавая в прозрачный «кондуктор-копилку» четыре копейки на проезд, без

надежды взамен получить оторванный билет. А может быть для разнообразия, как новая

сплетня в адрес Генсека Брежнева, на внезапно освободившейся полосе Проспекта появится

цепочка автомобилей заграничных марок – коллекция Леонида Ильича – торжественно

авангардируемая впереди и замыкаемая позади бдительной охраной на машинах

отечественного производства. Сам же Леонид Ильич, лично управляя «Мерседесом»,

сдержанно ведет колону своей коллекции, изнывая от нетерпения высвободить лихую удаль

своей натуры и придавить на газ. Но, как видно, этого не произошло и стабильно

протекающая жизнь, как в ответственных государственных органах, так и в текущей жизни

советских людей не дала подполковнику Горину надежду на подсказку. Рассчитывать

приходилось только на себя и самому принимать решения.

– Кроме всего, уладь все с женой и ребенком Назарова. Как-никак отец семейства… при

выполнении государственного задания… – он строго утвердительно взвесил взглядом Федора

Пантелеевича, – соцобеспечение там и другое… сам знаешь что. Дальше. Создай все условия,

как моральные, так и технические для дальнейшей работы профессору Новикову. Изолируй

для надежности от внешнего мира. Главное, не узнала бы о нем его жена, пока не решит

проблему. Я уверен, у него все равно получится. И вообще – в перспективе Корнев. А этому

необходим помощник. Теперь, как только прилетишь в Харьков, немедленно займись его

ребенком. Немедленно. Вообще, не понимаю, как ты мог бросить все и не забрать ребенка,

пока эта девочка-фантазерка, как и ее отец, не додумалась еще до какой-нибудь глупости, от

чего у нас голова идет кругом?! Затем…

– Извините, Петр Васильевич. Чувствую, я должен позвонить.

– Да. Пожалуйста.

В трубке отозвался уже другой мужской голос. Федор Пантелеевич, не церемонясь,

потребовал:

– Мне Шеврову Екатерину Дмитриевну.

В трубке незамедлительно и не спрашивая, кто звонит, ответили: