Шрифт:
Интересно, сделала ли она счастливым хоть кого-нибудь?
Заиграла сигналка.
Мэй выглянула в окно. По дорожке, обсаженной цветами, шел молодой человек в светло-сером замшевом костюме. Остановился. Наклонившись, сорвал цветок, понюхал, повертел в руках, посмотрел на небо и двинулся дальше.
Мэй облегченно вздохнула: на миг ей показалось, что клиент передумал. Такое бывало, и это всегда вменялось в вину виртосенсу.
Мэй села за стол и приняла небрежную позу. Однако прошло несколько секунд, а клиент все не появлялся. Мэй подошла к двери и распахнула ее. Он стоял на пороге, в задумчивой позе, весь погруженный в свои мысли. Мэй подумала, что надо заказать автоматическую дверь. Гостеприимно распахиваясь перед визитером, дверь не оставит ему ничего другого, как достойно войти в комнату виртосенса. И тогда он не будут стоять с потерянным видом, теребя в руках несчастную ромашку. И она не будет чувствовать себя бессердечной, беззастенчивой лгуньей.
Мэй кашлянула.
Молодой человек опомнился. Снял шляпу. Наклонил голову.
– Добрый день, мисс. Это вам. Он протянул ей уже поникший цветок.
Похоже, реальный. Такие манеры не выдумаешь. Они даются настоящим воспитанием. А может, как раз наоборот? Ведь где его сейчас найдешь, настоящее воспитание? Настоящих-то семей давно уже нет. А этого лорда Фаунтлероя - переростка кто-то, несомненно, слепил по старинным романам, в идиотской надежде создать идеал. И родословной небось снабдил, с вычурным титулом и нелепейшим гербом.
– Спасибо. Очень мило. Сюда пожалуйста.
– Благодарю. Можно мне не называть своего имени?
Мэй незаметно глянула на свой экран. Джордж Вилльерс Ланселот, граф Палестинский. Так и есть. Бедняга!
– Как вам угодно. Вы можете вообще ничего не говорить. Я все сделаю сама.
– Погодите!
– Да?
– Дело в том, что я не виртуал.
– Но я и не...
– Но меня все принимают за виртуала. И вы тоже, я в этом уверен.
– А какое это имеет значение?
– Простите?
– Вас это задевает потому, что вы не виртуал.
– Она сознательно не сказала: "Вы полагаете, что не виртуал" - пусть думает, что она ему верит.
– Но представьте на минуту, что это не так. Считали бы вы, что быть виртуалом зазорно?
Светлая молния зигзагом прошла по его лицу.
– Нет. Конечно, нет. Пожалуй, я считал бы это естественным. Но, понимаете, обидно, когда тебе никто не верит.
– Вы могли бы поменять имя. Взять самое что ни на есть обыкновенное и всем говорить, что не помните даже своего деда.
– Как я могу? Ведь оно - настоящее. Это было бы недостойно потомка... а откуда вы знаете?
– Да ведь я виртосенс. Разве вы не знали, куда идете?
– Весьма смутно.
– Хорошо. Это неважно. Я найду мир, который вам нужен.
– Позвольте, я сам.
– Боюсь, у вас не получится. С этим аппаратом может справиться только работник фирмы.
– Тогда отправьте меня вот на этот берег.
Он показал на морской пейзаж, скрывающий пульт.
– Хорошо. Смотрите на него. Смотрите на свой берег. Через пять минут вы будете там.
Она подтолкнула его к нише-гроту и набрала сектор Сигма-М99 по V-вектору. V-вектор как раз для виртуалов, воображающих себя реальными. Ланселот Палестинский! Попадись ей тот, кто сотворил этого несчастного, она бы ему руки пообломала. Чтобы хорошенько подумал, прежде чем запускать в этот мрак беспомощный слепок с рыцаря круглого стола.
Заиграла сигналка.
Мэй не стала подходить к окну. Она устала. Никто этого и не делает, кроме нее. Все пользуются личным экраном. Правда, это совсем не то...
Мэй прикрыла глаза. К черту! Она успеет изучить клиента и сделает все как надо.
На этот раз дверь отворилась рывком, и в комнату ворвался атлет с бешено сверкающими глазами. Он чуть не налетел на ее стол, остановившись всего в нескольких сантиметрах от него.
Мэй залюбовалась игрой литых мускулов. Из открытого ворота спортивной рубашки виднелись рыжие завитки, в которых терялась тонкая платиновая цепочка.
У Мэй перехватило дыхание, так потянуло к этому воплощению жизненной силы. Ах! Прильнуть бы к этой могучей груди, обвить руками стройную шею, прижаться к губам. Умолить остаться, не покидать этот крохотный, чудом сохранившийся осколок реальности. Они будут счастливы. Они смогут. Ведь это так просто!
– Садитесь. Вон в то кресло, - она кокетливо блеснула глазами, - не беспокойтесь, оно вас выдержит.
Гигант ухмыльнулся и осторожно присел.
Мэй сосредоточилась.
Боже! Да он боится женщин, этот силач. И никакой он не спортсмен, а звезда телешоу. И хочет он попасть туда, где его внешность не будет привлекать ничьего внимания. Чтобы, чтобы... очень глубоко спрятано... А-а-а, вот... он любит мальчиков. И ему надо в такой мир, где это не преследуется законом.
Так. Что ж, ей до этого нет никакого дела. Ее дело - обслуживать клиентов.