Шрифт:
Другое дело, надо наконец решиться и попросить у нее денег. У них в семье это не проблема, раз уже третий человек "уехал", как она говорит. Вот глупцы! Имеют деньги и не пользуются ими. На их бы месте он собрал бы всех и сказал: пусть каждый выберет себе мир по душе и айда все, кто куда захочет. Зачем Тине сидеть в этой своей оболочке? Ведь она так и просидит всю свою жизнь. Решено. Завтра же он спросит ее, может ли она достать денег.
– Эй, Карел!
Чичи. Жирный урод! И чего он вечно лезет к нему?
– Чего тебе?
– А где твоя чокнутая?
– Не твое собачье.
– Поцапались?
– Отвали.
– А я знаю, почему она такая.
– Какая?
– По ней психушка плачет. За ней в месяц раз из дурдома приезжают. У ее пахана денег куры не клюют. Он им платит, чтоб они ее не забирали. Думает, они ее вылечат. Только, я слышал, они уехать хотят. А здесь все бросить.
У Карела перехватило дыхание.
– Как это уехать? Куда?
– А я знаю?
– Тогда нечего и трепаться.
– Я не вру. Я все сам слышал.
– Когда? Где?
– Августо рассказывал Крученому Болту.
– Эти вирты? Что они могут знать?
– Вирты все знают. У них между собой такая особая связь.
– А какое это имеет отношение к Тине?
– Так ейный папаша был у них самым главным.
– Врешь! Разве они из виртов?
– Нет, он у них был за главаря, когда они, это... ну, права качали.
– Так это ж давно было.
– Ну да. Тина тогда была совсем пацанкой. И он ее взял с собой, ну, туда, где они собирались. У виртов в гетто. А наши пронюхали и устроили налет. Этому ее папахену чуть башку не оторвали.
– А Тина?
– А про Тину сначала все забыли. А когда нашли, смотрят, а она уже чокнутая.
– И что?
– Ничего. Доктор стал приезжать из дурдома, я уже говорил. А ты как с ней?
– Никак. Пошел к черту!
– Да я так, спросил просто. Она совсем ничего. Только худая очень. Ну ладно, я пойду.
– Постой.
– Ну?
– А ты сам видел у них деньги?
– Откуда? Я у них никогда не был. Я только слышал.
– От виртов?
– Да.
– Тогда пойдем туда.
– К виртам?
– Да.
– Ты же с ними никогда не водился.
– Ну и что?
– А то, что они с тобой говорить не станут. Они все знают, кто как к ним относится.
– Ты пойдешь или нет?
– А что я за это получу?
– Слушай, Чичи, я твою жирную вонючую задницу...
– Сам ты вонючий!
– Я тебя!
– Ну, давай, давай, попробуй!
– Жирная свинья!
В лицо Карелу полетел комок грязи. Взревев, он сжал кулаки и бросился на приятеля.
Ресторанчик пользовался странной славой. Говорили, что там собирается особая публика. Виртуальная элита. Из реальных допускались только короли богемы и денежные мешки из тех, кто ни разу не запятнал себя в антивиртуальных акциях. Там заключались большие сделки и вообще делались интересные дела. А однажды ресторанчик посетил сам Президент. Однако на следующий день виртофобы подняли такой шум, что во всех газетах появились опровержения, а по ТВ целую неделю показывали актера, отдаленно напоминающего Президента, внушая публике, что именно его и видели в кабаке у виртов. После этого несколько знаменитостей подписали открытое письмо, где говорилось, что им стыдно за своего Президента, но поле битвы осталось за виртофобами. Правда, популярность ресторана и его притягательность для туристов и папарацци от всего этого только увеличилась.
Находился ресторан на тихенькой улице, которая начиналась в Старом городе, но, попетляв, вливалась в квартал, некогда бывший виртуальным гетто. То есть, ровнешенько на границе двух миров. И назывался он подходяще - "Семь Виртуозов". Мэтт когда-то пытался дознаться, кто они такие, эти семь виртуозов, но Шелл О'Лири, его владелец, кося узкими, приподнятыми к вискам, всегда настороженными глазами виртуала, только повторял, что он очень любит музыку. Мэтт ему верил. Это укладывалось в теорию, с которой Мэтт носился уже второй год, тщетно пытаясь привлечь внимание широкой общественности. Теория была проста, изобиловала фактами и настолько очевидно обещала скорый конец света, что Мэтт поражался, почему этого никто не понимает. Никто, кроме него.
Суть ее сводилась к тому, что виртуалы во всех частях света предпочитают старую культуру реального мира. Они изучают искусство, скупают книги, картины, фильмы, причем не только раритеты, но и современные произведения, если те отвечают канонам настоящего искусства. Деньги для них не проблема, так как, в этом Мэтт был уверен, за всем этим стоит их тайный интервиртуальный синдикат, который действует по четкому продуманному плану. Цель этого плана - вытеснить реальных людей, захватив их место в мире. Вернее, постепенно занимая все места. Они уже сейчас получают образование по старинной системе, в то время как реальные люди обучаются по стандартным методикам, готовящим усредненных, лишенных индивидуальности полуавтоматов, которые любят не музыку, а ритм, не кино, а клипы, почти не умеют читать, а думать не умеют вовсе. Ясно, что реальные, у которых сейчас только одно преимущество - происхождение, - скоро потеряют все. Им останется только одно - бежать из собственного мира в искусственный, то есть проиграть великую битву за жизнь.