Салах, Ванятка, Веня и взводный - лейтенант Андрей Новгородцев сидели в распахнутых дверях вагона, дымили махоркой, смотрели на мелькающие поля, перелески, станции и полустанки.

Вадинская, Яковская, Октябрьская, Игоревская ...

Эшелон двигался в тыл 30-й Армии, но, судя по солнцу, не на восток а строго на север.

– Не правильно едем - задумчиво сказал Андрей присевшему рядом студенту-железнодорожнику Коле Сушкову.

– Правильно, Андрей. Вся эта железка в полсотни километров. Я здесь практику проходил. Сейчас будет Канютино, потом Никитинка и Владимирский тупик. Во время практики мы изыскания проводили, чтобы связать Смоленщину со Псковщиной. Ленинградско-Новгородский регион с Белорусским и Московским. Трассировку выполнили. Мосты бетонные через лесные речки построили. А как задружил Советский Союз с Гитлером, так и прекратили работу, по его настоянию, ибо превращалась лесовозная дорога местного значения в важную военно-стратегическую транспортную артерию.

Даже если во Владимирский тупик нас везут, то меньше чем за час доберемся...

Никто, кроме машинистов, не мог видеть как с запада, на Канютинском большаке, появилась цепочка из нескольких десятков танков. Солнечным днём, в глубоком тылу, танковая колонна, едущая по своим танковым делам, ничем не встревожила паровозную бригаду.

Старший машинист заученным движением, поднял руку и потянул шнур паровозного гудка.

– У-у-у-ууу прогудел сигнал, предупреждающий станционных служащих о подходе поезда.

И тут же, словно ждавшие команды гудка, выстрелили танки в сторону эшелона. Заскрежетали тормозные колодки. Попадали с нар спящие бойцы. Гремели вагонные сцепки. Перекрикивая грохот взрывов и лязанье металла, многоголосо множилась команда - Из вагоно-о-о-о-в! Все из вагонов!

Лейтенант Новгородцев, Салах и Ванятка схватили пулемёт и несколько коробок с пулемётными лентами. Затащили всё это под вагон. Установили пулемёт возле чугунного колеса и начали стрелять по вражеским пехотинцам, бегущим за танками в сторону станции.

Видимо, немецкие танкисты имели указание не портить железнодорожные пути и подвижной состав, а так же экономить снаряды.

Убедившись, что красноармейцы в панике разбегаются от вагонов, стараясь скрыться в кустарнике или добежать до леса, раскинувшегося за полем, танки перенесли огонь на станционные постройки, расположенные слева от переезда, потеряв две бронемашины, перевалились через насыпь, проехали по придорожной улице, и ушли на восток, не утруждая себя уничтожением русских пехотинцев.

Осознав это, татарин Салах Барышев обругал на своем языке немцев, а потом сказал сам себе - Теперь мы все русские! А вот поженю Ванятку с Гулей и внуки мои совсем русскими станут!

Оглянулся.

Побледневший Ванятка сидел на земле и раскачивался от боли, прокусив себе губу и зажимая руками рану на ноге.

Андрей распорол ножом ваняткину штанину, разорвал упаковку перевязочного пакета, сдвинул подвижный тампон так, чтобы один тампон закрывал входную рану, а второй выходную, от вылетевшей пули. Плотно, обмотал ногу бинтом и ободряюще улыбнулся.

– Повезло тебе, Иван. Кость цела. Грязь не попала. Ниток не видно. Так что до свадьбы заживет.

Барышев? Что делать будем?

– Своих догонять надо.

– Надо. Только вот с Ваняткой мы их не догоним. Да и в какой стороне их искать? Разбежались бойцы на все четыре стороны. Пойдем-ка на станцию. Стрельба там была. Значит, могут быть наши войска. А если нет, то попробуем у населения лошадку раздобыть. Для транспортировки раненного бойца.

История не сберегла подлинной фамилии командира курсантской роты. Поэтому, пусть он так и останется "капитан Иванов".

Не известно, за самым малым исключением, как сложились фронтовые судьбы ста курсантов школы политруков 30-й Армии и тысячи красноармейцев пополнения, ехавшего в эшелоне.

Львовский хлопец - разведчик Степан Черевко погибнет, освобождая Венгрию, в 1944 году

Лейтенанта Андрея Новгородцева убьют на следующий день, во время прорыва через Бельский большак.

Ванятку, после трёх дней блуждания по вражескому тылу, оставят на лесном хуторе. Командир взвода Батуринских партизан - Иван Павлов погибнет в феврале 1943 гола, в бою с карателями, возле деревни Татьянка.

Уральский доброволец, татарин - пулемётчик Салах Барышев, встретит свою смерть в составе окруженной 33-й "Ефремовской" Армии, под Вязьмой, зимой 1943 года, в один день с Ваняткой. Во время атаки на деревню Степаники. Там, на заснеженном поле, оставшись один, лёжа среди тел погибших и умирающих друзей, понимая, что атака захлебнулась и то, что подмога не придет, что он никогда больше не увидит жену и двух любимых доченек, что ему осталась одна доля - выцелить врага и бить по нему, пока пулемёт не выплюнет опустевшую ленту, Барышев вспомнил, как он ехал на войну.