– Почему вы так жестоки?! Анна - хороший человек, - вступилась за свою подругу Кристина.
– О чем вы говорите?

– Хороший человек?
– переспросила все так же язвительно Скорпио.
– Тогда ответь мне на вопрос, разве может хороший человек убить свое дитя?

Анна зарыдала.

– Боже, что ты такое говоришь? Анна, скажи им, это ведь неправда!
– схватив подругу за плечи, причитала Кристина.
– Ну же, не молчи, прошу тебя.

– А что мне оставалось делать?!
– закричала Анна, посмотрев в глаза Кристине, лишая ее всякой надежды.
– Я была законченной наркоманкой, пока была беременна я травила этой дрянью себя и ребенка, что был в моей утробе! Чудо, что она вообще дожила до родов и не умерла в первые же часы жизни! Врачи сразу сказали мне, что у нее множество отклонений, что она больна и даже может умереть в первый же год. Но для меня это все было пустыми словами. Моя девочка, моя Михаела казалась мне единственным окошком в нормальную жизнь. Я так цеплялась за последнюю надежду вернуться к свету и только сейчас понимаю, что была обречена... Я же могла сделать аборт, могла отказаться от нее в род доме, и о ней бы позаботились, но я потащила ее за собой. Эгоистичный безумный поступок. И вот спустя пару недель, когда меня крутило от очередной ломки, я лежала в постели, уставившись в потолок, а рядом в какой-то корзине, что пылилась все это время в углу, в грязном тряпье разрывалась от плача моя дочь. А мне было все равно: единственное, о чем я думала в этот момент, - это то, где мне достать очередную дозу. Я побрела на кухню, чтобы выкурить сигарету. А когда я вернулась в комнату, то осознала весь ужас происходящего. Грязная конура, в которой я жила; моя зависимость, побороть которую я уже не пыталась. А в корзине на полу убивалось от крика несчастное создание, у которого не было будущего - лишь мрак и ничего более. Так мне тогда думалось, я была в отчаяньи... Даже не помню, как наполнила ванну водой, словно в бреду, я взяла на руки Михаелу и отнесла ее туда. Все это время она плакала, сердце разрывалось, так пронзителен был ее плач, я встала на колени, опустила ее маленькое, тщедушное тельце в воду и отвернулась, будучи не в силах смотреть на это. И лишь только когда она перестала биться, отчаянно цепляясь за жизнь, я отпустила свое бездыханное дитя... Господи, она так и осталась лежать в той ванне, - с ужасом проговорила Анна. Глаза ее были безумны, а лицо исказила страшная гримаса.

– Ну, а потом, - сказала она, повременив.
– Потом я поднялась на крышу дома, в котором жила, и шагнула вниз... Господи, прости меня!
– зарыдав, выдавила она сквозь слезы.

Обескураженная, Кристина плакала, не веря своим ушам. Эта история повергала в ужас. Невил сидел на полу, скрестив ноги, и закрывал лицо руками, пряча слезы. И даже звездные стражи, которые за свою длинную жизнь повидали немало грешников, стояли, молча потупив взор.

– Ты понимаешь, что тебя ждет?
– сказала вдруг Скорпио, не глядя на Анну.
– Скоро за тобой придут гонцы преисподней и помешать им не в силах ни я, ни Капри, ни кто бы то ни был. Ты навечно будешь обречена на страдания, те муки, что тебя ожидают, хуже смерти.

С этими словами женщина достала из-под плаща свое драгоценное жало и бросила его перед сидевшей на полу Анной.

– Возьми мой кинжал, это божественное оружие, с его помощью ты можешь лишить свою душу жизни: лучшей участи для тебя в твоем положении быть не может, - сказала она.
– Пронзи им свое тело, покончи с собой снова - и ты сможешь избежать мук ада...

– Ты знаешь, чем это чревато и какими потом будут для тебя последствия?
– посмотрев на Скорпио, проговорил Капри.

– Это мое решение и мне отвечать, - сухо отрезала темноволосая женщина.

В этот момент по подземной площадке пронесся внезапный порыв ветра, замерцали фонари, что освещали своим тусклым светом мрачное помещение. Послышались странные звуки и зловещий шепот.

– Они пришли, - прислушиваясь, проговорила Скорпио. - Сделай это сейчас, или будет поздно.

Дрожащими руками Анна подняла с пола роковой клинок, лихорадочно сжимая его, она поднялась с колен, шепот зазвучал еще отчетливее.

Кристина застыла от ужаса, будучи совершенно поверженной происходящим.

Анна приставила острие кинжала к горлу, сглотнув слюну, слезы катились из ее объятых страхом глаз.

– Я не могу!
– закричала она пронзительно.
– Не могу!

В это время пахнуло жаром.

– Врата преисподней открываются, - сказала звездная заступница.
– Ну же, будь храброй, поставь точку.

– Мне страшно, - билась в истерике несчастная девушка.
– Я не могу... я боюсь... Крис!
– закричала она в отчаянье, подскочив к подруге и протягивая ей кинжал.
– Сделай это, умоляю тебя.

Но перепуганная избранница небес в ужасе отпрянула.

– Никто из нас не сделает этого, - сказал Каприкорн.
– Ибо ни звездные стражи, ни нифельстримы не могут причинять вред умершей душе: это повлечет за собой страшную кару.

– Я вас умоляю!
– выкрикнула она из последних сил.
– Кто-нибудь, убейте меня!
– молила несчастная и, выронив клинок, упала на пол.

Кристина хотела броситься к Анне, но Каприкорн удержал ее.

– Стой, это опасно, - сказал он, крепко сжав ее.

– Они здесь, - прошептала Скорпио, оглядываясь.

В этот момент вновь невидимая сила пригвоздила несчастную грешницу к полу, снова тело ее забилось в страшном припадке, жуткие тени заскользили в полумраке, читая непонятные мантры своим мерзкими шепчущими голосами. Угольно-черные руки показались из земли, опутывая своими длинными пальцами тело Анны, по полу начал стелиться едкий дым, фонари замерцали быстро и прерывисто - и вдруг все пропало и стихло. Жуткие конечности канули во мрак, прибрав с собой грешную душу, чтобы вечно терзать ее в своем царстве тьмы.

Кристина рыдала, уткнувшись в грудь Капри.

– Ну как же так?
– причитала девушка.
– Почему он не простил ее, она же раскаялась, почему он так жесток?!
– отстранившись от Капри, прокричала Кристина.
– Зачем тогда все эти ненужные речи о покаянии и всепрощении?

– Поверь мне, он простил ее, - тихо сказала Скорпио, поднимая свой кинжал.
– Только знай одно: мы сами расплачиваемся за свои дурные поступки, не важно, в каком из трех миров мы их совершили. Милосердие не всегда уместно, сердца многих людей гложут злые намерения, и если перестать казнить за преступления, то чувство безнаказанности позволит вырваться наружу их темной натуре, оттого за тяжкие грехи должно воздаться по заслугам - и не всегда раскаяние смягчает наказание.