– Твоих рук дело?

– Арина, - мама осуждающе нахмурила брови.
– Что ты отцу говоришь?

– Нет, почему же, пусть говорит, - всё так же, не отрываясь от газеты, ответил отец.
– Новую работу я ему нашёл, а желание уйти он выразил сам. Не держать же человека.

– Вот так, значит...

Мама ушла в кухню, неся стопку тарелок. Загремела там какой-то кастрюлей, явно сохраняя нейтралитет. Отец ответил неожиданно резко, что не вязалось с его внешностью. На секунду Арина опешила.

– Да, так. Пока он тебе окончательно голову не заморочил, лучше будет, если вы перестанете общаться.

– Да с чего ты решил, что...

– Аря, ты ещё ребёнок, а он - взрослый мужчина. Я сам мужчина, много лет на свете прожил и могу понять. Аря! Арина! Вернись, кому сказал!

– Говорила я тебе, не трогай её, - осуждающе раздалось из кухни.
– Люди бегают, ищут, а у нас всё на глазах! Нет, тебе надо обязательно лезть! Прямо как твой папа, перестраховщик проклятый...

И понеслось...

А из трубки женский голос всё повторял, как заведённая пластинка: "Абонент находится вне зоны действия или номер временно заблокирован".

...Магазин встретил суетой. Эту суету и смысла-то описывать нет, каждый человек, который хоть раз в жизни был в огромном супермаркете с тучами покупателей и толпой затурканных "менеджеров по продажам" может вполне самостоятельно нарисовать себе картинку происходящего столпотворения. А тем, которые указанное место не посещали, пересказывать всё равно бесполезно... это надо видеть.

Спортивный костюм, пара смен белья, новая футболка... Деньги ещё оставались, и вполне хватало. И дальше... Мысли потекли чётко и вполне уверенно. На самом деле, уезжая, она поддалась чувствам, и не более того. А сейчас следовало взять себя в руки и начать, наконец, действовать. Ещё днём, выходя из магазина, она заметила, как шёл к своей машине полицейский, что-то выговаривая в рацию. А шёл он мимо ряда машин, в котором стояла и её собственная - и вот беда, с номеров у неё кто-то рифлёной подошвой соскоблил грязь, открывая цифры на всеобщее обозрение...

Очередная ночёвка на стоянке... какой уже день подряд? Выкупаться надо, вот что... Завтрак - оставшиеся консервы. Съездить на автовокзал и купить автобусный билет на вечер. Машину - на новую стоянку, заплатить за неделю вперёд, и телефон дать - куда звонить, если владелица не объявится за неделю.

Да, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства - объясняла хрупкая молодая девушка подозрительному стражу на регистрации - отправляюсь на слёт сноубордистов в Гусь-Хрустальный, да вы же понимаете, сноуборд, вещь такая... опять что-нибудь сломаешь, а родителям потом машину искать...

Только на автобус она садиться не стала - покрутилась возле него, чтобы сотрудники автостанции видели, и нырнула в маршрутку до соседнего городка. Всего километров шестьдесят, а там - все таксисты в курсе, где тут у них местная Станция...

Гамма 2

Бывало, мерный звук твоих могучих слов

Воспламенял бойца для битвы,

Он нужен был толпе, как чаша для пиров,

Как фимиам в часы молитвы.

Михаил Лермонтов

Архан чуть заметно поморщился, глядя вниз. Пред ним разворачивалась ныне привычная для всех командиров Кланов картина: марширующие войска. Множество тел, двигаясь в едином ритме, создавали собой мозаичный рисунок - неразрывный, пёстрый, завораживающий. Неожиданно он вспомнил себя.

Яркая вспышка: полуразрушенные стены и передний край укреплённых зданий, частично снесённых с лица земли, превращённых в догорающее пепелище. Куски битого кирпича и стекла хрустели под подошвами сапог, ямы в дорожном покрытии то и дело заставляли ломаться привычный порядок, которым двигался их отряд. Улицы пересекались, становились всё шире, всё выше, вливаясь, наконец, в широкий центральный проспект, который в свою очередь - как река впадает в море - приводил к площади. Дворец превратился в руины, но в целом разрушения почти не затронули высокие белые здания, окружающие огромное вымощенное камнем пространство.

Вокруг стояли люди, всё пространство между домами и на их плоских крышах и террасах, составлявших второй и третий уровни, занимали люди. Войска стекались в центр, заново сливаясь в манипулы, когорты, легионы: потемневшие обагрённые доспехи, помятые щиты, шорох множества ног...

Архану выпало тогда стоять в ряде, ближнем к краю. И когда они замерли, обратив головы в сторону останков дворца, солнце вдруг выглянуло из-за туч и отразилось от кирас и шлемов, окрашивая броню в золотые тона, и когда в едином порыве они подняли оружие - люди, наконец, закричали. И так, под голоса исполненные ликования и гулкие удары мечей о щиты, разносящиеся должно быть по всему городу, освещённый солнцем, золотой на фоне белых с алыми пятнами ступеней, вперёд выступил Дракон. И Архан, исполненный такого же восторга, как и простые люди, приветствующие его сейчас, подумал тогда: я тоже Дракон, воин его, его меч и щит, его Коготь разящий! И вместе мы прошли этот путь, разметав все преграды, до самого финала...