Вадим хмыкнул.

– А ты парень зря смеёшься.
– Отреагировал Лазарев.
– Ты вот, к примеру, заешь, что русский язык находится в списке самых быстро исчезающих языков, на первом месте? А кто-нибудь из нас задумывался, о глубине и богатстве, от которого мы так бездарно отказываемся. Вот возьми, к примеру, азбуку. Не алфавит, а настоящую русскую азбуку. В ней ведь каждая буква смысловое значение несёт. Я бога, ведая глаголю добро... Ну и так далее. Только кто об этом сейчас помнит. И дальше. Слова, русские, как появились? Собирались они, как конструктор, из буквенных понятий. Как предложения из слов собираются. Поэтому и назван наш язык - словообразующим. Таких на земле всего несколько. И кстати, любимый сейчас аглицкий - словообразующим не является. Заимствован он, из латыни, да из германского. Зато, модный сейчас. Учат и стар и млад. В городе посмотрите, почитай все вывески на этом - аглицком.

– А разве плохо?
– Не сдавался Вадим.

– Конечно, плохо. Ты вот, например, из Питера вроде?

Булыч кивнул.

– Вот. А скажи-ка мне, одел бы ты, на улицу, штаны, кожаные с бахромой и шапку из перьев? Нет, не одел бы. А почему? Потому что, выглядел бы, как чучело в своей одёже. Так почему же если одежду ты свою носишь, родную. То речь чужую к себе прилаживаешь? Поверь, что с одёжей, что с языком - коль чужим пользуешься, то глупцом и выглядишь. Хватит, наверное, к своему - бесхозно так относиться. А то, пугают уже высказывания некоторых: "У них там, за океаном, культура, цивилизация". Какая культура? Да у нас, "Большой театр" ровесник той Америки. Не одна страна мира, не дала столько писателей, музыкантов, учёных как Россия. Зато по их словам - мы дикари, варвары. Не понимаем свободы, демократии. Это их гомосятина демократия?
– Лазарев с отвращением сплюнул и продолжил:

– Ты вот парень, я смотрю, в компьютере своём увяз, глаз поднять некогда. А знаешь ли ты, кто этот компьютер изобрёл? Был такой - Арсений Горохов. Первый компьютер ещё в шестьдесят восьмом году прошлого века собрал. И, только через десять лет "яблочники" его повторили. И ещё неизвестно - переизобрели или украли. Радио, телевиденье, сверхзвуковые самолёты, - всё наше. Только признавать это в "цивилизованном мире" нельзя. Столько лет натягивали на нас маску недоразвитых скифов, что признав за нами хоть часть мировых достижений, сами себе в ногу выстрелят.

Я вот что думаю. Родилась ещё в средневековье на Руси мода - латинский язык учить. Вследствие тевтонцев в Онеге утопили. Затем французский - Бонапарта до Парижа гнали. Позже немецкий и стар и млад зубрили, да так выучили, что Гитлера до самоубийства довели. А теперь вот английский усердно изучаем. Я конечно ни на что не намекаю, но...
– Лазарев состроил лукавую гримасу.

Вадим всего этого не знал, и откуда ему знать, в школе учителям неважно было - кто, как учится. Что-то промычал - уже хорошо. И Вадим решил для себя, проверить слова деда. Если тот окажется прав, то пойдёт на радость Игната, учиться в ВУЗ. Он быстро набрал на клавиатуре - Арсений Горохов, посмотрел несколько минут на появившуюся на мониторе информацию, закрыл крышку ноутбука. Придётся учиться. И начнёт он с языка. Ведь действительно, теперь даже у Игната лексикон больше.

– А вы Константин Львович войну застали?
– Задал свой вопрос Гойко.

– У кого что болит? Да солдатик?
– Улыбнулся Лазарев.
– Застал. Брать меня тогда в реввоенкомате отказались - старый мол. Да какой же я старый? В самом рассвете сил. Пристал я, под видом "мешочника" к фронтовому составу. До фронта добрался. И где хитростью, где уговорами, а в состав передовой роты затесался. Ох и дали мы тогда Финам.

– Финам?
– Не понял Никита, - Мы же с немцами воевали?

А у самого в сознании возник вопрос - если Лазарев уже тогда был стар, сколь же ему сейчас? А Щербакову? Неужели такое возможно?

– А, так ты про Великую Отечественную? Нет, на этой повоевать не пришлось. Другие дела нам с её дедом поручены были, - указал он на Светлану.
– Более важные, чем с ружьём по полям бегать. Война то с самого начала неудачно пошла. Эти революционные командиры и в гражданскую только человеческим мясом противника заваливали. И тут за своё взялись. Вот и досталась нам со Щербаковым задача, сломать сложившуюся тенденцию. Сколько мы тогда с Иосифом Виссарионовичем бесед провели, сколько раз чуть не до драки ссорились. Настоящий он мужик был, не зря себе такой псевдоним взял. Был в нём стальной стержень. Только больно он своим революционным товарищам доверял. Даже мысли не допускал, что те, чтобы вождю угодить, сказки ему рассказывали, мол - хорошо всё, слаб Гитлер, ещё чуть и переломим положение. Пришлось тогда ему глаза открывать. Реальную обстановку показывать. Поверил, мудрость проявил. А дальше легла на нас задача, старых, ещё в первых войнах себя хорошо проявивших офицеров по лагерям да ссылкам разыскивать. В званиях восстанавливать. Новые армии формировать. Следить, чтоб на десяток молодняка, хоть один пожилой солдат приходился - объяснить, научить чему надо. Так только к середине сорок второго положение выправили.

Потом оказалось, денег у страны нет, а друзья заокеанские оружие и провиант в долг давать не хотят. Отправились мы тогда с нестором по странам, австралийским да новозеландским, золотишко бывшими нашими соотечественниками из России вывезенное вернуть. Но, про то нужно целую книгу писать.
– Прервался Лазарев.

– И как же тех эмигрантов уговорить удалось?
– Не удержался Игнат.

– Да кого как. Кого по-хорошему, напомнив, что это их родина. Кому на совесть слегка надавили. А кому и напомнить пришлось, что наша промышленность хороший спортинвентарь делать умеет, особенно ледорубы, а за "Калинов мост" золото не перетащишь.
– Усмехнулся Лазарев.

– Привезли хоть?

– Привезли, никуда не делись. Три корабля с побрякушками пригнали. Очень оно пригодилось и в войну, и после, для восстановления страны. Вы если вам это интересно, у Нестора поинтересуйтесь. Он вам подробно с объяснениями всё расскажет. Я же при нём так, подмастерьем ходил, на подхвате. Всех тонкостей не знаю.
– Лазарев какое-то время помолчал, улыбаясь давним воспоминаниям, и поставил точку, - ладно ребятки, говорить оно конечно хорошо, но и дела делать надо. Отъеду я ненадолго, встречусь с кое-кем. Обговорю кое-что. А вы, если меня дотемна не будет, ужинайте сами, да ложитесь. Завтра на рассвете подниму. В Хумару поедем. Думаю, заю я у кого там о вашем деле расспросить можно.