Корбин тоже заметил это и медленно подошёл к Ливси, забрал у него фонарь, поставил его в стенную гробовую нишу и, приблизившись к крайнему гробу, осторожно открыл разбитую почти посередине крышку.

Монтгомери похолодел: гроб не был пуст. Прямо на останках покойницы лежал Арчибальд Хилтон, мёртвый, как конская подкова. Его грудь была обнажена и рассечена чем-то вроде огромной лапы с пятью когтями, сердце было выдернуто из груди, но вокруг почти не было крови, лишь рубашка его была слегка бурой там, где прошлись страшные когти.

Корбин, смертельно побледневший, поспешно сдвинул трясущейся рукой крышку с гроба достопочтенной Кэролайн Кавендиш. Она сначала не поддалась, Корбин дёрнул сильнее, ему помог опомнившийся Ливси. Под крышкой, рядом с черепом женщины, лежал граф Нортумберленд. Его грудь была также исполосована когтями, сердце вырвано из груди, представлявшей собой кровавое месиво. Третий гроб - пятого графа Блэкмора, стоял на полу и содержал только останки покойника.

Гелприн снял шляпу, точно отдавая дань памяти покойникам.

Несколько минут все молчали. Старый герцог, едва очнувшись от охватившего его цепенящего ужаса, обернулся к леди Хильде. Герцогиня Хантингтон казалась мраморным изваянием, изображением на холсте, была бледна и неподвижна. Корбин подошёл к ней и, не говоря ни слова, почти силой вывел её светлость из склепа. Леди Хильда молча подчинилась, едва ли что-то понимая. Монтгомери, Хилл и Ливси поспешно вышли следом, оставив фонарь в склепе. Гелприн вышел последним.

Произошедшее было столь ужасным, что парализовало мысли и чувства, и потому осмыслялось медленно, точнее, почти и не осмыслялось. Монтгомери вынул из кармана оба ключа, и некоторое время бездумно смотрел на них, точно не понимая, откуда они взялись. Он не позаботился спрятать их под подушку и некто мог... Что мог, глупец?
– одёрнул он себя. Ведь Ливси и Хилл всю ночь были здесь, в тридцати шагах.

Милорду стало чуть легче дышать. Это не его вина.

Леди Хильда за всё это время не произнесла ни слова, сейчас она сосредоточенно тёрла виски, потом рука её скользнула в ягдташ, который Монтгомери раньше не заметил, и вынула оттуда небольшой золотой флакончик, видимо, с нюхательной солью. Корбин тоже был растерян и сбит с толку, он суетился и явно не знал, что делать.

– Может, обратиться в полицию, сэр?
– Хилл тоже был бледен.

Корбин тупо выслушал, несколько секунд обдумывал что-то, потом кивнул

– Полицию? Разумеется, надо съездить в Сохэм. Но это... постойте. Вы... я всё пойму, ребята. Вы отлучались куда-нибудь от двери?

Ливси и Хилл переглянулись. Заговорил Ливси.

– Нет, сэр, мы все время были в беседке. До полуночи развели костёр, пожарили мясо, потом несколько раз обошли склеп, и слышали там голоса джентльменов. После полуночи дежурили по очереди и не спускали глаз с двери. Никто не приходил, сэр. Никто.

– Но не могло ли...
– Корбин судорожно вздохнул, - не могло ли такого случиться, что вы оба задремали?

– Нет, сэр, - покачал головой Джон Хилл, - не было такого, я, даже когда была моя очередь спать, не мог уснуть, мы оба не спали до рассвета.

– Но как это могло случиться? Как вы могли не слышать криков? Их же убивали, страшно, жутко. Крики-то...

– Не было никаких криков, сэр, - уверенно сказал Ливси.
– После полуночи я проходил там несколько раз, все было тихо. Я окликнул через дверь джентльменов, но никто не отозвался, и я подумал, что они уснули, сэр.

– Громко окликнули?

Ливси пожал плечами.

– Наверное, нет, сэр. Я не знал, спят господа или нет, но будить их не хотел.

Корбин вздохнул и повернулся к Хиллу.

– Седлайте лошадь и верхом поезжайте в Сохэм за полицией. И, Бога ради, Джон, никому ни на конюшне, ни в замке ничего пока не говорите.

– Хорошо, сэр.

Герцогиня тем временем немного пришла в себя.

– Но этого же не может быть...
– пробормотала она как-то по-детски жалобно.
– Как же это, а?

Корбин обернулся к Монтгомери.

– Что делать, Фрэдди? Полиция будет здесь не раньше чем через полтора, а то и два часа. Может, вы пойдёте в замок?

Милорд и сам не знал, как будет лучше, всё ещё до конца не опомнившись. Случившееся просто не осмыслялось, парализовывало разум, останавливало мысли.

Неожиданно Корбину ответила леди Хильда:

– Нет, Генри, мы останемся.
– Она бросила унылый взгляд на двери склепа.
– Это всё из-за меня.

Глава 17. Пустые догадки.