Монтгомери видел. Шесть.

Все трое поспешили обратно.

Замок встретил их тишиной. Часы в холле мирно отбили половину одиннадцатого. Ночь, тихая и идиллическая, сияла во французское окно ущербной луной, из бильярдной раздавались негромкие голоса и стук шаров.

– Интересно, что они там увидят?
– голос Эдварда Марвилла донёсся до Корбина и Монтгомери сразу, как они вошли.
– Попытка общаться с дьяволом - по сути, торжество безумия над здравым смыслом. Любой человек, которым всерьёз завладела эта идея, по определению, неподвластен доводам рассудка.

– Да, каждый бывает глупцом по крайней мере пять минут в день, мудрость заключается в том, чтобы не превысить лимит. Но они его явно перекрыли, - Чарльз Говард ответил после короткой заминки, видимо, прицеливаясь кием по шару.

Джеймс Гелприн спокойно прошёл в гостиную и, расположившись у камина, закурил трубку. Корбин переглянулся с Монтгомери, вздохнул и прошептал, что пойдёт спать. Старый герцог тоже не хотел встречаться с Марвиллом и Говардом, он кивнул на прощание Генри и направился к себе. Его ничто не тяготило, наоборот, он чувствовал себя бодрее, чем обычно. На одной из лестниц он заметил камеристку герцогини, она несла на руках Арлекина. Самой герцогини нигде не было видно, однако, проходя мимо её покоев, Монтгомери заметил леди Хильду, возвращавшуюся с прогулки. Волосы её светлости были распущены, а платье напоминало ночное небо, оно было тёмно-синее с мелкими золотыми крапинками. Глаза герцогини сияли, и милорду показалось, что вокруг неё кружит нежный, лёгкий, как сон, флёр летней ночи, дышащий ароматами альпийских лугов и росного ладана.

– Наши исследователи гробовых тайн уже в склепе, будут стеречь его до утра, - улыбнулся он леди Хильде.
– И, возможно, им предстоит побеседовать с покойниками, миледи.

Герцогиня усмехнулась.

– Интересно, что мистер Хилтон и его сиятельство граф Нортумберленд услышат? Должна заметить, что в сравнении с вздором, который несут покойники на спиритических сеансах, даже взор живых кажется занимательным.

Монтгомери, сощурясь, бросил внимательный взгляд на леди Хильду.

– Никак не могу вас понять, миледи, вы верите в чертовщину или нет? Мне казалось, что вы упорно ищите доказательств существования чего-то демонического в этой старой часовне, разве не так?

Герцогиня усмехнулась.

– Отсутствие доказательств существования чертовщины не является доказательством отсутствия чертовщины, но что докажет её присутствие?

– Что?
– Монтгомери изумился, но совсем не потому, что не понял леди Хильду. Напротив, он всё слишком хорошо понял. Или всё же не понял?
– Я вас правильно понял?

– Не знаю, - рассмеялась леди Хильда.
– Мой муж утверждал, что дьявола как такового нет, он же нежить, то есть он сам не живёт.

– Но ... как же...
– растерялся старый герцог. Ему-то самому показалось, что леди намекнула, что её на самом деле совершенно не занимает, что происходит в склепе.
– Вы хотите убедиться, что там ничего нет? Вы сами-то не верите или верите в мистику?

– Я не знаю, ваша светлость, во что я верю, а во что не верю. Я вижу факт: предметы, которым надлежит стоять неподвижно в одном месте, оказываются в другом. Кто их переместил, если перемещение, добавим, совершенно бессмысленно и, на первый взгляд, бесцельно? При этом все люди, кто мог бы подвинуть вышеупомянутые предметы, не имеют к ним доступа. Кто же это сделал? Мой покойный супруг в таких случаях обычно говорил просто: "Чёрт его знает", и это, если вдуматься, совсем не пустые слова. Дьявол - нежить, следовательно, о потустороннем, неживом, должен знать всё.

– И вы рассчитываете завтра узнать от Хилтона и Грэхема тайны потустороннего мира?

– Если дьявол им поведает о них, то почему нет?
– снова рассмеялась герцогиня.

Монтгомери покачал головой: в лице герцогини было столько очаровательного лукавства и нежной игривости, что невозможно было сердиться. Но он постарался остаться серьёзным.

– Но мне хотелось бы, миледи, узнать, что вы думаете по иному поводу, - в тоне милорда проступили жёсткие нотки.
– Я говорю о следах в комнате мисс Сэмпл.

Лукавая улыбка исчезла с лица герцогини, точно её стёрли. Леди Хильда посмотрела на старого герцога взглядом напряжённым и чуть испуганным.

– Не знаю, милорд, право слово, но это, поверьте, вовсе не Арлекин. Эта девушка... впрочем, что скрывать, они обе не любят меня и готовы обвинить в чём угодно, однако это всё вздор. Кот не может подняться по отвесной стене и не может ходить по потолку. Любым фантазиям есть предел, тут милорд Корбин абсолютно прав.

– Но следы есть, миледи.

– Да, похоже, что так, а значит, надо искать не кота, а животное, которое может долететь до третьего этажа и висеть на потолке.

– И вы видели такое животное, герцогиня?

К его изумлению, герцогиня кивнула.

– Видела, только не у нас, а на Филиппинах. Это крыланы, типа наших летучих мышей, но крупнее и с волчьей мордой. Но они вовсе не страшные и, насколько я помню, едят только бананы.

Летучая мышь? Монтгомери удивился. Он видел их, этих ночных химер, чудовищных немыслимых существ, символов страшных грёз и кошмаров. Извращённость, замеченная в организме нетопырей, безобразные аномалии чувств, допускающие гадкой твари слышать носом и видеть ушами, - всё это, будто нарочно, было придумано для того, чтобы летучие мыши стали символом душевного расстройства и умопомешательства.