empty-line/>

Очистил имя я отца

И вновь могу назвать Фрорина

Моею кровью от крови...

Но что теперь? Лишь пустота.

Своих друзей я потерял,

Убил отца того, кого любил.

Теперь лишь отомщенья жаждет он!

Увяз в крови я по макушку,

Чтобы убить лишь одного

Я погубил трех цвергов ни в чем не винных.

Заставил умереть я тех,

Кого любил я больше всех.

Желая отомстить,

Ничем убийцы стал не лучше.

Но нет! Я хуже.

Ведь он разил своих врагов, а я друзей.

И этот яд - не яд. Спасенье это

Как мог бы жить на этом свете,

После того, что совершил?!

Зачем отец?

Зачем на это ты меня толкнул?

Ведь мертвые не жаждут крови,

И отмщение их к жизни не вернет!

Иль может все - мой бред?

Быть может, вправду я сошел с ума?

Коль то не так, явись.

Явись сейчас же!

Но нет тебя.

И умереть, исчезнуть, раствориться

Я должен, как и все,

Наедине с уродством своих дум.

Но меркнет свет, уже хладеет сердце.

Нет сил, чтоб дальше говорить.

Сдавила Хель мне горло.

И это мой конец...

Иду я за тобою, Орик!

Умирает.

Грорин.

Что я наделал, боги?

Затмила месть мои зерцала,

И слишком поздно осознал я это,

Когда открыл глаза, увидел я того,

Кто благороден был, умен и честен.

Своими я руками погубил свою любовь!

Подходит к Амлету склоняется над телом.

Грорин.

Но лик столь светел твой, Амлет.

Как будто бы уснул, не умер.

Так позволь последовать мне следом.

Берет отравленный меч и протыкает себе живот.

Грорин.

Как странно, боли нет совсем.

Быть может, виною яд тому?

Уже бегу я за тобой, Амлет.

Умирает, упав на тело Амлета.

Соправитель.

Нарушил я закон лишь ради сына,