– А до тех пор изволь дёргать пушистыми лапками и грызть морковку дважды в день?
– голос его выражал целую гамму чувств.
– Я ведь себе спокойно жил, никого не трогал. Мне уже даже столь пугающие вас гнусности творить было не над кем, все Ушли. Но нет, Центру обязательно нужно выловить каждого и каждого заставить достигнуть этого вашего Уровня Перехода.

– Речь не только о тебе, - сказала Кира.

– Да ну, это тебя засунули в тело кролика и заставили проводить весь день на четвереньках?

– Мы не можем Уйти окончательно, оставив здесь хоть кого-то.

– Ну да, ну да. Ладно, признаюсь, я вёл себя не так уж и тихо, как рассказывал. Но это всё равно не даёт никому права делать меня лучше.

– А ты правда не хочешь стать лучше?
– спросила Кира и прямо посмотрела на кролика. В былые времена иные люди остерегались глядеть ему вот так запросто в глаза, а сейчас, кого он смутит этим своим нынешним видом?

– А ты правда хочешь Уйти?
– ответил тот вопросом на вопрос.

Кира некоторое время молчала, его реакция показалась ей надуманной.

– Конечно, - сказала наконец она.

– Да ладно? И так просто расстанешься со своей любимой машиной, со всеми её механизмами и шестерёнками? И с тем символическим механическим сердцем, что ты сплела над главными генераторами? Всё это ты отставишь ради того что будет Там? Ты уверенна, что тебе милее то Другое того, что есть у тебя здесь и сейчас? Что ты не захочешь и дальше заниматься своим Маяком? Может, ты так долго была одна, что скоро Центр увидит в тебе желание остаться и превратить во фламинго, скажем, или в твоём случае - в пеликана. И будешь тут курлыкать вместе со мной в зверином обличье, пока не осознаешь все свои несовершенства и не возжелаешь лучшего.

– Я не...
– Кира не позволила сбить себя с толку.
– Ты говоришь ерунду!
– Решительно отрезала она и поднялась из-за стола.
– Конечно я хочу Уйти, ведь там ждёт меня Так Много, а здесь уже всё исчерпано.

– Говорил человек, который всю жизнь протянул один на Маяке...

– ... Но пока у меня есть дела, - важно продолжала Кира, - а ты меня отвлекаешь. Кстати же, собирайся, вчера ты хорошо справился со своей задачей при Переходе, как для первого раза. Пойдём, я покажу тебе острова.

При этих словах кролик удивлённо выпучил глаза.

– Ладно, - сказал он, - может ты и не такой сухарь, как я думал.
– И тут же добавил:

– Только захвати с собой Пироженки.

Пироженки они захватили. Кролик сунул нос в корзину перед самым вылетом и долго смотрел на них с малопонятным выражением. Они не были сделаны в виде морковки и представляли собой два простых незамысловатых кекса. С видом уже более довольным он спрыгнул вниз и проследовал за Кирой к посадочной площадке. Небольшой округлый шаттл к тому времени ждал их, места там было всего на два человека. И пока колючий утренний ветер обдувал его со всех сторон, кролик наблюдал, как Кира забирается внутрь и переключает свои рычаги. Затем она поманила его рукой, и кролик скакнул два-три раза вперёд. Дверца заманчиво поднялась перед ним, и он шустро запрыгнул внутрь. Уселся поудобнее и подобрал лапы.

Двигатели заработали, но кролик понял это лишь по синим огням на приборной панели. Шаттл легко оторвался от платформы и мигом взял курс на восток. Кира лишь раз бросила на него быстрый взгляд и тут же отвернулась, когда кролик прямо взглянул на неё. Она так часто делала, то смотрела прямо, чуть ли не с вызовом, то делала вид, что и не глядит вовсе. Кролик вздохнул и тут всё его внимание привлекли распростёршиеся под ними и впереди фьорды. Ох, до чего они были велики! И покрывавшая их трава казалась лишь тонким слоем краски, соскреби её, и оголишь вековечный камень.

– Здесь никого уже не было более четырёхсот лет, - пояснила на ходу Кира и скорректировала курс. Она предпочла не переключать шаттл на автопилот. Вот впереди выросла каменная громада и выступила вперёд резко обрывающимся выступом. Другие скалы, торчащие из глубины, утопали в её чёрных водах.

– Я не слышу ветер, - сказал кролик.

Шаттл ещё не сбавил скорость, и он только сейчас понял, что тот должен гудеть у него в ушах.

– Хочешь?
– спросила Кира и потянулась вперёд, коснулась панели, а та послушно поддалась, и скоро уровень звукоизоляции снизился на двадцать пять процентов. Подумав ещё, Кира снизила его до тридцати и свист ветра, громовые завывание пенных волн и прочие звуки воли наполнили пространство кругом них своей особой песней. Она была древней и чистой, её не нарушали веками и впредь не нарушат, до самого конца мира.

Вот впереди раскинулась тесная гряда голых островов. Кролику подумалось, что в былые времена здесь жили морские птицы, вили себе гнёзда прямо в скалах, а их птенцов пожирали более страшные твари.

– Мы приземляемся?
– спросил он.

Ответом ему послужил быстрый кивок.

Второй вопрос прозвучал уже на земле, когда он, вначале чуть пошевелив носом, спрыгнул на землю.

– Ты что, хочешь их съесть прямо здесь?

– А ты куда-то торопишься?
– спросила у него Кира, хотя сама вечно возмущалась, что кролик повадился отвечать ей вопросом на вопрос.