Бульк! Бульк!

И так далее, и тому подобное. Потом тётка вспомнила о кофе, однако налила себе стакан молока и отправилась искать следующего слушателя.

А Ирина опять подумала о том, как же устроить засаду на Ксаверия. Но её мысли перебил тоже молодой и красивый мужчина, только не светящийся.

– Я тебе не мешаю?
– спросил Александр с порога кухни. Даже не притворялся, как тётка Евгения, что пришёл якобы за кофе.

– Не мешаешь. Возьми эту кастрюлю и помой картошку. Три раза смени воду. И поставь на огонь.
– Ирина еле удерживалась от смеха. По лицу Саши было видно, что парнишка хотел поговорить, попросить, чтобы она замолвила за него словечко Галине. Ирина была достаточно солидной и, в то же время, не безнадежно старой, так что Галиночка должна была прислушаться к её словам. Но он не мог придумать, как заговорить на щекотливую тему. Пока мыл картошку и ставил кастрюлю на плиту, собрался с духом. И оказался ещё невнятнее тётки Евгении, правда, не примешивая французские слова:

– Знаешь, Ирина... э-э-э... Галиночка... она того... она меня того...

– Ты повел себя, как последний свинтус.

"Как лопух. Но кто же говорит такое мужчине?"

– Теперь страдаешь от своей неосторожности.

"От глупости. Но кто же говорит такое мужчине?"

– Мы, Саша, родственники, поэтому могу сказать тебе жестокую правду.

"Постараюсь пощадить твое самолюбие".

– Ты был не слишком внимателен к жене, а развесил уши перед бегающей за тобой двоюродной тётей.

"Ты и не думал о флирте с Еленой, это она повела тебя, как бычка на веревочке".

Сашенька захлопал глазами:

– За какой тётей?

– За тётей Еленой.
– Этими словами Ирина стразу нейтрализовала и макияж, и наряды, и весь кошачий шарм Ленуськи.

– Она тётя?
– спросил Сашенька с нарастающим ужасом.
– Говорила, что ей двадцать шесть.

– Тридцать четыре и сколько-то там месяцев, - безжалостно информировала Ирина в стиле тётки Евгении.
– А теперь поставь в духовку этот противень!

Когда Сашенька выходил из кухни, то столкнулся с Ленуськой нос к носу. Но теперь видел на ней только эти несчастные тридцать четыре года и сколько-то там месяцев. Подчеркнуто вежливо уступил ей дорогу, как делал это с тёткой Евгенией и тётей Жанной. Ушел, не посмотрев в её сторону.

А она и так была вся на нервах:

– Не могу найти янтарный браслет.

– А почему он должен быть в кухне?
– отмахнулась Ирина.

– Я искала везде!

– И на чердаке?

– Я это так не оставлю!

– Делай, что хочешь, но не мешай мне готовить ужин. Или порежь хлеб.

Рыжая Ленуська, фыркая словно чайник, бросилась вон из кухни.

"Ясное дело, она прискакала за Сашенькой, а браслет - только повод. И такая неудача - парнишка даже не смотрит на неё.
– Ирина взяла доску для хлеба и покачала головой: - Но как же быть с переводом дневника и Ксаверием? Нет, дорогуша, если ты засветишься сегодня ночью, я тебя без подробных объяснений твоего поведения не отпущу!"

17

Когда родственники разобрали подносы с обедом, Ирина вдруг поняла, что не хочет есть ни глотка и ни крошки. По горло была сыта готовкой, организацией кухонных работ, а также стрекотанием и нытьем появляющихся по очереди любопытствующих и страдальцев. Ей до чёртиков надоело быть ангелом! Она ехала сюда тихонько отдыхать, а не создавать райские условия другим!

Намазала кусочек хлеба маслом, посыпала сахаром и спряталась за пожелтевшие кусты возле мраморного крыльца. Ей казалось, что спряталась. До тех пор казалось, пока ветки не раздвинулись и не появилось улыбающееся лицо одного из близнецов.

– Ку-ку!

Ребенок не хотел ничего плохого, но Ирина выронила бутерброд. А потом услышала ещё и голос тётки Евгении.

Только не она! Скорее, скорее! К счастью, никто Ирину не преследовал, ноги несли её дальше, и дальше, и дальше... Мимо клумб, грядок и фруктовых деревьев... Она была в таком состоянии, что не заметила бы, как пересекла границу парка и очутилась в лесу, как пересекла границу области и очутилась...

К счастью, её марафонский бег остановила неширокая речушка. Точнее, остановил-то её шум воды, иначе вполне могла полететь кубарем с высокого берега. Ирина растерянно смотрела на просвечивающие сквозь зелень белые стены каких-то построек. Что это может быть?

Мельница!

Ну конечно же!

Это та самая водяная мельница, на которую она наняла Рощина!

Задумчиво глядя на строения, невысокую плотину и берег, Ирина отдышалась. Но когда сзади раздался голос, чуть не подпрыгнула.

– Я вас испугал, - произнес улыбающийся Рощин.
– Действительно. Испугал.

Он откашлялся и, будто боясь ещё больше разволновать её громким разговором, тихонько спросил:

– Что-то случилось?

– Нет-нет, - ответила Ирина, - всё в порядке. Я... я вышла погулять и сама не знаю, как здесь оказалась.