Я решилась намекнуть, но она рассмеялась: жизнь большого города её утомляет, кажется пустой и бесцельной. Слышали вы такое? Охота, дальние пешие прогулки и пикники для неё интереснее и привлекательнее, чем банкеты и балы. Странно, откуда у неё подобные мысли? Наша графиня никогда не увлекалась сельской жизнью, как говорили мне старые слуги, называла покойного графа бирюком и диким охотником, после его смерти Лаславское почти заброшено. Уж мне ли не знать это: ведь именно тут я несколько месяцев в году умираю со скуки, потому что графиня соблюдает приличия и летом, а также в охотничий сезон держит в Лаславском штат прислуги, чтобы всегда можно было принять неожиданных гостей даже без хозяйки.

Или у юной Марыни это следование заграничной моде, ведь даже французские королевы устраивают празднества на молочных фермах и во фруктовых садах.

Так или не так, но пропала моя головушка: теперь буду сидеть в Лаславском безвылазно! Не отказываться же от такого хорошего места? Ах, надеюсь, всё может измениться, молодые только вначале семейной жизни тяготеют к уединению. Начнут получать письма с описаниями балов, нельзя будет отказаться от приглашений... Я надеюсь на лучшее.

14 октября.

О боже в небе! Мне кажется, что я не в нашем тихом углу, а на поле битвы!

Графиня придумывает всё новые детали праздника, украшения комнат и поместья, а рецептами блюд завален весь большой стол в Турецкой гостиной. Но это мелочи.

Она и меня заставила присматривать за поварами и кухарками!

Хорошо ещё, что не я должна забивать этих свиней и откручивать головы домашней птице. Но присутствовать при начинке колбас и шпиговании окороков! Я уже не говорю об угрях в маринаде - это истинный кошмар, они будут снится мне не одну ночь... такие скользкие.

Начинка для индюков и гусей, бараньи бока, фаршированные голуби - за что мне такое наказание?

И всё нужно делать быстро, быстро!"

Ирина готова была расхохотаться. "Если бы я сейчас надумала вести дневник, он отличался бы от этого только светящимся призраком. Как я понимаю эту мадам Надин..."

А тётка Евгения продолжала переводить:

"Кстати, о наших голубках.

Они единственное, на что я смотрю с удовольствием и умилением. Они расхаживают рука в руке, говорят приглушенными голосами, краснеют, когда их окликает графиня или к ним обращается кто-то из слуг. А ещё по несколько часов в день они сидят в Большом кабинете и позируют живописцу, которого графиня выписала из самого Берлина! Вы слышали такое? Очень приличный пожилой господин со столичными манерами. Похвалил мою шляпку и букет - вот что значит настоящий вкус!

Барышня Марыня в свою очередь потрясла меня своей добротой: подарила кружевную косынку и сердоликовые бусы, оправленные в серебро.

Но любую радость всегда сумеют испортить!

Когда я с улыбкой шла присматривать за приготовлением этих ужасных угрей, дворецкий вдруг сказал мне в спину, слово даю!
– буквально выстрелил ядом:

– Радуетесь, готовитесь прыгать-плясать. А вот я чую - быть беде!

Никогда я не понимала графиню, давно уже могла избавиться от этого мрачного осколка прошлого. Возможно графу с его диким характером такие слуги нравились, но в приличном обществе так себя не ведут.

Я не сдержалась и в сердцах сказала это кухарке Наталье. И что вы думаете? Она обратила ко мне своё красное, как кирпич, лицо, вытерла пот со лба... и ничего не сказала. Но по её взгляду и крепко сжатым губам я вдруг поняла, что она согласна с дворецким. Более того, мне стало понятно, что я прожила в этом поместье, этом доме, этой семье не один год и всё-таки не знаю тайны, о которой известно даже поварихе!

Ну и..."

Монотонный голос тётки Евгении вдруг повысился до третьей октавы:

– Уже почти два часа! Мой выход! Мой выход!!!

Она вскочила из кресла. Одной рукой подхватила подол платья, другой взялась за неустойчивую прическу и помчалась быстрым шагом, временами переходящим в энергичную рысь. Не хватало ей только загреметь головой вниз по лестнице! Почти уже на верхней площадке Ирина догнала тётку и поймала шлейф её платья. Это подстраховало тётку от опасности зацепится им за что-нибудь, а Рощин бежал рядом и настороженно следил за обеими дамами.

Ирина вспомнила о жалобах владелицы зелёной тетрадки на суету при подготовке и во время праздника и громко расхохоталась.

21

И всё же Алексей был прав на сто и даже на двести процентов. Занудная и надоедливая тётка Евгения знала толк в манерах настоящей дамы. Приблизившись к последним ступенькам лестницы, она прошипела: "Отпусти шлейф... не скачите за мной...", выпрямилась, а рука, которой она придерживала прическу, приобрела такой небрежно-изящный изгиб, словно поправляла некую прядку волос.

Ирина и Алексей с восторгом наблюдали её торжественное шествие. Но тут к ним приблизилась раскрасневшаяся от хлопот тётя Жанна и сообщила "мельнику", что в библиотеке его ждет режиссер для последней репетиции. Алексей поспешил вверх по лестнице, тётя Жанна за тёткой Евгенией, Ирина за ними обеими...