– Вы знаете, Марианна…

– А может, на «ты»? Хотя бы сейчас, при неофициальной беседе?

– Согласен. В таком случае, ты знаешь, Марианна, я подумываю об этом частенько. Мне всегда нравилось готовить. Я, стряпая, чувствую умиротворение. А еще у меня неплохо получается… – И с улыбкой добавил: – Чак, по крайней мере, не жаловался.

– Что тебе мешает стать поваром? Отучиться, не проблема. Есть мастер-классы, курсы, колледжи. Хотя у вас в таверне, как я знаю, готовят повара без дипломов, и у них здорово выходит…

– Они с детства на кухне. А я… с двадцати лет ловлю преступников.

– Не надоело?

– Надоело. Вот сегодня именно это понял. Да отчетливо так… – Марко начал лепить «сумку», присев на корточки. Марианна видела его руки: большие, сильные, с ловкими пальцами. Они ей нравились. – Вот раскрою убийства мальчиков, если, конечно, мне это удастся, и уйду в отставку.

– И чем займешься? Неужто в повара подашься?

– Это светлая мечта, которая вряд ли осуществится.

– Почему?

– Я не хочу уезжать отсюда, а таверна в деревне уже есть.

– Можно открыть небольшое заведение в поселении. Что-то вроде бистро. Где и посидеть можно, и с собой еду взять. А вместо шаурмы или хот-догов вот такие «пастушьи сумки» продавать, только меньшего размера, естественно.

– Неплохая идея.

– Если потребуется инвестор, дай знать.

Он ничего не ответил на это. Взял измельченные овощи и набил ими «сумку». Испачканные соком пыльцы, облизнул. Получилось сексуально. И Мари отвела глаза.

– У нас стаканчики имеются? – спросил она.

– Один. Хотя, постой… Есть еще термос. Ты возьми сама, ладно? Я доделаю «сумку». – Ему осталось покрыть блюдо помидорами и сыром.

Мари достала стакан и термос. Открутила от него крышку. И наполнила емкости ликером. Пахнуло полынью. Приятно. Марианне всегда нравился ее запах. А сейчас он смешался с другими: цветов, костра, мужчины…

О да. Мари чувствовала запах Марко. Его сильного тела… Не пота.

У Марианны давно не было мужчины. Больше месяца. Да и последний любовник выбирался наобум. Она сидела в баре дорогого отеля, пила коктейль. Третий по счету. Уже не лезло. Но возвращаться в номер, пусть и роскошный, но пустой, не хотелось. Тогда она осмотрела тех мужчин, что находились в баре, и начала заигрывать с самым трезвым и более-менее привлекательным. Сначала строила глазки, потом, когда он подошел знакомиться, как будто случайно касалась его плеча грудью, поигрывала туфелькой и крутила на пальце ключ от номера, замечая, что поселилась одна. Через час они поднялись в этот самый номер и занялись сексом. В объятиях мужчины, имени которого она не запомнила, Мари и уснула. А когда пробудилась, его уже не было. Зато на тумбочке лежали деньги. Он решил, что она проститутка. Марианна посмеялась и раздала свой гонорар нищим.

– Все, теперь осталось подождать полчаса, – услышала она голос Марко и встряхнулась. – Надеюсь, ты голодна?

– Нет, но это, – ткнула она в котелок, в который была опущена «сумка», – очень хочу.

– Тогда бутерброды оставим на завтра. А закусим остатками сыра. – Он, опустившись рядом, протянул ей кусочек. Мари поделилась с ним пледом. Укутавшись, они стали попивать ликер.

– А тост? – спохватилась Марианна. – Как же без него?

– За первозданную красоту?

– За горы. – И пропела: – «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал…» – Затем перевела.

– В точку! За них! – Они чокнулись.

– А я собаку покупаю, – сказала Мари, с удовольствием проглотив ликер и причмокнув, чтобы ощутить послевкусие. – Испанского мастифа. Девочку.

– Ты же мальчика хотела? И имя ему придумала в честь футболиста мадридского «Реала».

– Кико и для девочки подойдет. А эта собачка мне очень понравилась. У нее такая мордочка… – Мари, вспомнив фото, которое видела в Интернете, улыбнулась. – Наглая. И чуть растерянная.

– Слабо представляю себе наглого или растерянного мастифа. Они деликатны и сообразительны. А чтоб сразу и то и другое… Это вообще…

– Моя Кика косая. Вот в чем дело.

– Не понял?

– У нее глаза… – Мари припомнила фразу, которую употреблял ее отец, провинциал: «Один на нас, второй на Арзамас». – В разные стороны, в общем… Но поскольку все признаки породы у девочки идеально выражены, заводчики продают ее так же дорого, как и остальных щенков. Но никто не берет косоглазую. Одна желающая нашлась – я.

– Она тебя ждала.

– Или я ее. Послезавтра поеду забирать.

– Молодец, решилась на серьезный шаг.

– Да уж… Если так пойдет и до замужества созрею.

И засмущалась.

Да что с ней такое-то? Чувствует себя как пятнадцатилетняя дебютантка, явившаяся на свой первый бал и вступившая в диалог с кавалером, по которому втайне сохла.

– А ты против замужества? – спросил Марко.

– Почему же? Я верю в институт брака. И считаю, что по-настоящему счастливым человек может стать, только обретя пару.

Он кивнул. Лицо стало суровым. Марианна не знала историю Марко. Но догадывалась о том, что она печальна.