– Где-то так, – согласилась Нина Петровна. – А ведь еще есть предприятия по форме товарищества, с которых по закону не взимается корпоративный налог, а каждый член товарищества должен платить подоходный из своей декларируемой прибыли. Но как рассчитать эту прибыль, если вклад у всех разный? Вот я, например…

– Давайте расставим все точки над i, – не дал договорить жене мистер Боум. – Мы все здесь взрослые люди. К тому же мы все – граждане Соединенных Штатов, а потому я скажу…

Майкл посмотрел на жену, потом обвел взглядом других сидящих за столом женщин и торжественно произнес:

– Все дело в том, что я работаю на правительство Соединенных Штатов, точнее, на министерство финансов. А если совсем точно, я работаю в Службе внутренних налогов и борюсь с преступлениями в этой среде.

– Я все поняла, – сказала Валентина Николаевна. – То есть ты, выступая как налоговый консультант, советуешь людям, как правильно расписать свою прибыль, чтобы законным образом снизить сумму налогов, говоришь, что надо составить липовый договор ренты или вложить деньги в муниципальные облигации… А потом сообщаешь кому следует о нарушении твоим клиентом налогового законодательства…

Нина Петровна кивнула, а мистер Боум возразил:

– Не совсем так. Но должен напомнить, что мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мою профессиональную деятельность. На повестке дня обсуждение наших совместных действий в свете поступившей нам информации…

Мистер Боум замолчал, очевидно, ему в голову пришла какая-то неординарная мысль. Он обернулся к Светлане:

– Какой можно придумать каламбур! Почему я раньше об этом не догадывался? Обсудить в свете предложений, сделанных Свете… Это действительно остроумно.

Он хотел рассмеяться, но, увидев, что никто не смеется, улыбнулся, а потом вздохнул.

– Дело очень серьезное.

– Майкл, а откуда ты так хорошо знаешь русский? – спросила Валентина Николаевна. – Ведь раньше ты даже виду не подавал, что понимаешь, о чем я говорю с Ниной.

– Я начал учить русский в академии, а потом продолжил на службе в вооруженных силах.

– У Майкла военное образование, – объяснила Нина Петровна. – А потом он перешел в министерство финансов и в конце девяностых даже жил в Москве и Киеве, консультировал некоторые крупные банки.

– Какие банки? – удивилась Светлана. – Почему я ничего об этом не знаю?

– Этих банков уже нет, – отмахнулась от нее мать, – мы сейчас не об этом.

– Да, – согласился Майкл, – мы здесь по другому вопросу. Во-первых, мы представляем свои собственные интересы. Нам предложены суммы, мы все знаем, за что, но не знаем размер этих сумм. Однако…

Настя сидела и слушала, не собираясь ничего обсуждать. У нее было одно желание: встать и уйти. Вероятно, она сделала бы это сразу, но подумала, что обидит маму. Кроме того, оставлять здесь Валентину Николаевну одну было опасно – еще неизвестно, на что ее уговорит подруга со своим американским мужем. С другой стороны, обсуждать то, что может повредить Селезневу, не хотелось, но знать, что готовы предпринять эти люди, Настя считала необходимым.

– …Мне нужно посмотреть все бумаги этого Селезнева, – продолжал мистер Боум. – Он, если вы не знаете, имеет финансовые интересы в округе Колумбия, в штате Делавар и в Калифорнии. У него есть там предприятия. Кроме того, у него зарегистрированы предприятия в американском Самоа и в Содружестве Северных Марианских островов…

– Так ведь на Самоа и на эти острова не распространяется американское налоговое законодательство, – напомнила Настя.

– Зато на них распространяется суверенная юрисдикция США, – парировал мистер Боум, – поэтому любое правонарушение, совершенное резидентом, должно учитываться и караться. Я официально уполномочен вести расследование для выявления…

– Я, пожалуй, пойду, – не выдержала Настя и хотела подняться.

Но мама удержала ее за руку и, наклонившись, шепнула одними губами:

– Послушаем, мне и самой это не нравится.

Произнесла очень тихо, но Майкл все равно услышал:

– Нравится кому-то это или нет, но я вправе принимать решения. И все-таки…

Он сделал паузу, а потом поднял вверх указательный палец.

– Мы здесь в первую очередь для того, чтобы решить наши собственные вопросы. А речь может идти об очень больших деньгах. Но когда речь идет о больших деньгах, надо думать в первую очередь…

Мистер Боум замолчал и опустил палец.

После чего продолжил:

– Когда я был совсем-совсем маленький, была очень популярна песенка, мой папа ее часто пел дома. Там были такие слова: когда нечего жрать, даже патриот думает не о родине, а где бы урвать…

Майкл улыбнулся и удивился:

– Почему я сказал это по-русски?

– Когда мы с Ниной были маленькие, вокруг нас звучали другие песни, – вспомнила старшая Стрижак и неожиданно пропела: – Есть традиция добрая в комсомольской семье…