Едва путники вошли в город, в глаза бросились люди в темной красновато-пурпурной, но все равно заметной форме с множеством нашивок на плечах и груди. Стража. Даша поежилась, надеясь, что им удастся скорее покинуть это кажущееся приветливым, но гнилое изнутри место. Однако все равно придется задержаться: она не хотела уезжать, пока не найдет Дару, в чем ее поддержал Вереск. Девушка хотела сама рассказать, что произошло, и надеялась застать супругу Дзина, если та еще не отправилась в обратную дорогу. Но об этом Даша старалась не думать.

Если девушка увидит, что произошло с их домом, без возможности узнать правду, ее сердце окажется разбито, а разум пошатнется. Поэтому всю дорогу Даша то и дело возвращалась мыслями к ней, моля всех известных богов и духов задержать ту в доме отца до их приезда в город и дать возможность поговорить. Она хотела рассказать то, что Дара наверняка знала и сама, рассказать, как она была дорога Дзину и как много теплых слов тот о ней говорил. Рассказать, что в душе ее мужа жило чувство, изменившее его сильнее, чем все случившееся до и после того, как он обрел ее, свою любовь, свой смысл жизни, свою опору, свое сокровище.

Сейчас Даша, правда, совсем не представляла, в каких словах она объяснит незнакомой девушке о случившемся и стоит ли говорить правду или лучше в чем-то соврать. Во многом она боялась озвучить ту истину, что терзала ее все эти месяцы: Дзин погиб, защищая ее. Если бы она не упала в ту ночь с обрыва, они никогда бы не встретились и добрый лекарь, так милостиво предложивший им помощь и кров, до сих пор был бы жив, трепетно дожидаясь возвращения супруги домой. Ее охватывал промозглый ужас только при мысли о том взгляде, той боли, что будет в его глубине, когда Дара посмотрит на нее после того, как услышит о произошедшем.

Услышит, что ее любимого мира больше нет.

Рядом с ними проехал фургон, и стук его колес отдавался от дороги далекими громовыми раскатами, отчего девушка и вздрогнула, выдернутая из мрачных размышлений. Теперь до ее слуха донеслись и новые звуки: стук молота, тонкий и истеричный плач ребенка, негромкие разговоры ехавших рядом Вереска с Мирайн.

Лошадей вскоре им пришлось оставить возле государственной конюшни, так как дальше с ними проходить было запрещено, и, распределив поклажу, направились дальше пешком. Даша с удивлением отметила, что почти все здания имеют бледно-оранжевые крыши, среди которых за редким исключением попадались синие или лиловые, еще реже зеленые. Тин пояснил, что первые – это жилые дома, а остальные – государственные учреждения разного типа, на коей указывает определенный цвет.

Они продвигались дальше, и камень на душе девушки тяжелел.

Вскоре петляющая среди домов дорога вывела их к нижним ярусам города, откуда виднелось море. Даша поежилась, бросив взгляд на горизонт, где в серо-зеленых волнах поблескивали искры солнечных лучей. С воды подул очередной порыв влажного ветра, обдав лица путников солоновато-кислым запахом. А дальше простирался порт, в котором некоторые стоявшие корабли даже отсюда казались огромными, как дворец, с множеством матч и яркими парусами, украшенными витиеватыми гербами их владельцев. Виднелись там и судна поменьше, торговые галеи, а чуть ближе рыболовные лодки и мелкие парусники, быстрые и маневренные.

Лорэнтиу сообщил, что отправится разузнать все о корабле, на котором им предстоит плыть, а так же переговорит с наставником. Тот специально прибыл в Леон, чтобы встретиться с Тином по отправленной ему ранее просьбе, и Мирайн вызвалась пойти с ним, договорившись встретиться с Вереском и Дашей вечером, в порту, откуда на рассвете им предстоит покинуть город. Вскоре они разминулись и толпа, снующая по улицам, поглотила двух путников, а Даша тревожно огляделась, пытаясь понять, каким образом искать дом семьи Дары. Словно прочитав ее мысли, Вереск припомнил, о чем как-то упоминал молодой человек:

– Дзин говорил, что отец его супруги лучший лекарь города.

– Думаешь, это не преувеличение? – сомнительно глянула на него девушка.

– Кто знает, но мне не кажется, что здесь может быть много хороших лекарей, так что даже если он и не один, мы успеем обойти их всех. К тому же Мирайн отметила нам на карте места известных ей травников и целителей. Уверен, кто-то из них и окажется отцом Дары. Так что не волнуйся, Даша, мы найдем нужный нам дом и человека. – Вереск взял ее за руку. – Держись ближе ко мне, здесь легко потеряться. Начнем с тех, что ближе, хорошо? Я выучил, как нужно спросить и что сказать, поэтому не переживай и полностью положись на меня. Идем, Даша.

Теперь, когда появилась возможность ближе узнать город, девушка ощутила дохнувший в затылок холод: улицы выглядели искусственными, даже украшенные вазонами и клумбами с пестрыми цветами, в домах не теплилась жизнь, все выглядело сошедшим с картины неумелого художника, плоским и навеки застывшим. Но сильнее девушку пугали безликие люди с одинаковым равнодушным выражением лиц, облаченные в темную форму местной стражи. Зная, на что способны эти люди, хотелось бежать из города, как можно скорее. Вздрогнув, Даша свободной рукой поправила скрывающую ее шляпку и опустила голову ниже, почувствовав, как юноша подбадривающе несильно сжал ее ладонь в своей мягкой руке.