Из уголка ее пухлых губ просочилась кровь, тонкой струйкой скатившаяся к подбородку. Даша с Вереском ошарашенно вскочили на ноги, перепугано глядя на побледневшую девушку, в последний раз посмотревшую на них и безжизненно рухнувшую на пол. Перед глазами у Даши помутилось, поэтому она толком и не помнила, что произошло дальше. Не помнила, как в гостиную вошел пожилой мужчина и, увидев распростертую на полу девушку, начал громко кричать, гневно и остервенело призывая стражу. Как Вереск схватил ее, выволакивая из дома и увлекая прочь от него, как мелькали улицы и кричали им вслед какие-то люди.

Слышался топот кованых сапог за спиной.

Вереск врезался в стоявшую за поворотом бочку с водой, и та опрокинулась, расплескав содержимое. Слезы душили Дашу, бежать становилось тяжело, но вот город остался позади, они вынырнули в глухой лес, мимо которого, вероятно, и проезжали несколькими часами ранее. Ветви хлестали по лицу и рукам, цепляясь за одежду, разрывая ту, оставляя мелкие саднящие порезы на коже. Мир вокруг крутился перед глазами, пульсируя, то сжимаясь, то разжимаясь; они бежали вперед, пока резко лес перед ними не расступился, и под ногами не разверзлась пропасть, с бушующей в десятках метров внизу рекой. Девушка с ужасом оглянулась, сквозь слезы видя приближающиеся фигуры в красно-лиловой форме.

Вереск заслонил ее собой, глядя в просветы между деревьями, где сверкнули множества стальных глаз, направленных в их сторону. Наверное, все произошло за считанные доли секунды, но для девушки эти краткие мгновения растянулись в мучительные часы, слившиеся с вечностью. Она почти не видела, что происходит, сокрытая телом Вереска. Слышались приближающиеся голоса, звучащие в голове девушки подобно грому и сливающиеся с глухим стуком крови. Словно издалека донесся скрип и свистящий звук, стремительно направляющийся к ним.

– Даша, – улыбаясь, обернулся юноша, – я люблю тебя.

Несколько стрел вонзились в его спину, но, пошатнувшись, Вереск столкнул Дашу с обрыва. Воздух вылетел из груди девушки, ворох мыслей раскаленными спицами вонзился в мозг, разрывая сознание, поглощая еще трепещущие частички разума, швыряя их в беспросветный мрак. Она видела лишь закручивающиеся вокруг всполохи мрачного леса, смешавшегося с обрывом. И отпечатавшиеся в ее памяти ярко-синие глаза. Прыгай! Ей так хотелось дотянуться и схватить его за руку, стащить за собой, спасти… дотронуться. Даша зажмурилась, ощутив внезапный удар и охвативший ее дикий неимоверный холод, и была ли его истоком река или же он брал начало из охваченной болью души девушки… неизвестно. Даша распахнула глаза.

Вода поглотила ее крик.

Глава сорок пятая

Было очень холодно. Это все, что девушка могла разобрать из своих ощущений; тело сводило судорогами дрожи и боли, бросая то в раскаленный жар, то в безумный холод. Сейчас было последнее. Мыслей в голове не осталось, весь разум точно растворился в этом безжизненном и сыром месте, окружавшем девушку. В душе у нее царила та же тьма, но глубже, чернее, она являла собой истинную пустоту. Тихая гладь нетронутой ни одним чувством пустоты. Она поглощала, затягивая в себя, могильным шепотом уговаривала сдаться, оставить все попытки к сопротивлению и до дна отдаться ей. Раствориться в ее ласковых недрах, обещавших даровать незыблемый, вечный покой и умиротворение, обещавших навсегда лишить воспоминаний.

Избавить от боли.

Девушке хотелось остаться в этом чарующем своей тишиной месте, навсегда забыть о своем мире, забыть об утратах, постигших ее, забыть, кто есть она. Отдаться ласковой убаюкивающей пустоте. Пустоте, которая обещала защиту и все больше обволакивала угодившую в ее объятия девушку. Но вот на безжизненной глади заволакивающей сознание пелены появилась тонкая, едва различимая царапинка, пошедшая сеточкой извилистых трещин, сквозь которые во мрак ее души просочился искрящийся свет, выглядевший в окружающем покое зловещим. И девушка все вспомнила. С оглушительным воем чувства всех прожитых ею мгновений нахлынули на нее, закручивая в бушующий водоворот, вонзаясь в сознание ледяными остриями, хватая и выдергивая из бледнеющей пустоты. Тишина взорвалась сотнями голосов.

И Даша открыла глаза.

Увиденная ею комната оказалась незнакомой и погруженной в сумрак, который безуспешно пытался разогнать трепещущий огонек стоявшей на столе у противоположной стены потекшей восковой свечи. Даша поняла, что тело свело, и она не может сделать вдох, а когда постаралась насильно втянуть в себя воздух, зашлась сухим трескучим кашлем. Когда приступ его прошел, девушка приподнялась на кровати и, преодолев ноющую в теле слабость и боль, села. Еще влажные волосы спутались, но одежда на ней была незнакомая и сухая. На тумбочке возле кровати стоял кувшин, заглянув в который, она обнаружила простую воду и припала к горлышку, осушив тот почти до половины. В мыслях еще стоял туман.

Низкая дверь осторожно приоткрылась и в комнату заглянула Мирайн, бледно улыбнувшаяся, когда увидела очнувшуюся девушку. Даша кивнула ей, тут же скривившись: даже малейшее движение отдавалось в теле волной неприятных ощущений. Ей хотелось о многом спросить, а в первую очередь о том, что же все-таки произошло. После пробуждения она смутно помнила последние часы, вытесненные из сознания густой дымкой пустоты. А так же узнать, где Тин с Вереском и что это за комната. Она уже собиралась задать все крутившиеся в голове вопросы, как ее взгляд упал на руки женщины, бережно держащие Аша. Девушка удивленно нахмурилась: