Базилиус понимал, что даже если он решится остаться на Мохаве вкушать прелести мирной жизни, то до этого ещё ой, как далеко, однако, позволял невольным фантазиям о смутном будущем посещать его душу.

– - Ну-с, братья во единой вере, прошу к столу. У нас всё скромно, без излишеств, в основном всё своё, зато полезно для тела и душу греет, - Патриарх радушно звал трапезничать.

Их ждали - полдюжины разноцветных наливок, ведёрко с охлаждённой чёрной икрой, такое же, но без охлаждения с красной, солёные грибы, маринованные огурцы, чёрный, как гуталин нарезанный хлеб, и что-то ещё, чему Базилиус не знал названия.

На правах хозяина Патриарх провозгласил тост, - От всего сердца желаю народу Мохаве обрести покой и благополучие, а нам, по мере сил, тому способствовать. И да поможет нам Господь.

Выпили, закусили, повторили. Слово взял Казначей.

– - Что думаешь, боец? Как дальше планируешь действовать?

Базилиусу очень не хотелось переключаться с божественных закусок, которые он только начал пробовать, на тягомотную прозу жизни. Пришлось.

– - Думаю, что не только Церковь охотится за её же сокровищами. Не только "Толстяки" на них претендуют. И в первых рядах этой золотой гонки моя дорогая Контора. Затаилась и выжидает удобного момента наложить лапу, я чувствую, рядом они крутятся. Внедрённых агентов во все структуры у неё полно, поэтому снабжение информацией у неё хорошо поставлено. И есть ещё я, отлучённый, но не исключённый из рядов, боем проверяющий возможные пути движения сокровищ.

– - Да, миссия у тебя не простая. И насчёт Конторы я согласен полностью. Есть какие-то предложения?

– - Пока нет, но вот что мне сдаётся. Думаю, ни один динарий и ни один церковный предмет, за исключением тех, что нам всучили на "Небо-64" поверхность Мохаве не покидал. А если выражаться точнее, то её недра.

– - Я в этом даже не сомневался. Лежат где-то схороненный, укрытые в тайном хранилище, - Патриарх густо мазал икрой ломоть чёрного хлеба и сокрушался, - А в космос нас лукавый выманивает.

Разговор пошёл более откровенный.

– - Вряд ли "Три Толстяка" так запросто отдадут Мохаве и выйдут на пенсию. Они допустили прокол с этим дурацким обменом золота на бумагу. От жадности своей непомерной допустили. Сделают выводы и попытаются реставрировать свою власть, опираясь на золото и предателей в правительстве.

– - Да, уж, правительство наше ещё то сборище пауков и скорпионов в одной банке. Есть и полевые командиры от повстанцев, те, что погорластее, есть и бывшие соратники "Толстяков", как-то незаметно просочившиеся во власть, а есть и откровенные проходимцы, из тех, что за три динария мать родную продадут.

Казначей в сердцах налил себе наливки покрепче, и не дожидаясь остальных, опрокинул в себя.

– - Ты всё-таки не забывай, что среди членов правительства и порядочные люди встречаются. Вот министр по делам сельского хозяйства, или рыболовства, например. Хотя, ты, конечно прав, мало нас.

– - Я понимаю, что выгнать жёстким веником всю эту случайную и вредную публику из правительства так легко не получится, - Базилиус решил гнуть свою линию, - да и не моя это задача. А вот вырвать у трёхголового дракона его главный золотой зуб, лишить мошны - это будет сильный удар, почти смертельный. Без денег большая часть соратников "Толстяков" попросту разбежится.

– - Верно говоришь, боец. Так я снова спрашиваю, что тебе нужно, чтобы зуб золотой, как ты говоришь, вырвать?

– - Есть одно соображение, пока не подкреплённое прямыми уликами. Их нужно проверить.

Базилиус решил изложить основную канву своего плана.

– - Нужны самые старые планы самых старых построек Мохаве. Лучше военных, но ещё лучше всех, что сохранились. Сможете без лишнего шума мне предоставить?

Казначей с Патриархом переглянулись, на лицах появилась не скрываемая заинтересованность.

– - В архитектурном архиве у меня старинный приятель командует, - Главный Казначей даже рюмку от волнения отодвинул, - знакомы ещё со школьных времён. Его ведомство бесконечная смена властей не затрагивала. Не интересовались власти пыльными архивами. А мы вот поинтересуемся. Я дам знать.

Деловой ужин затянулся к полуночи. Разговор переключился на другие животрепещущие темы, которые Базилиуса не слишком волновали. Он тихо поднялся и бочком отошёл от стола. Собеседники сделали вид, что не обратили внимания. Базилиус открыл бронированную стеклянную дверь и вышел на крохотный балкончик. Ночь пахнула пряными ароматами трав, каких-то ночных цветов, влагой близкого озера. Внизу во мгле ночи надрывались цикады, где-то в лесу кричала ночная птица, неведомые звери обитатели лесов-полей-холмов подавали и свои голоса. А над всем этим повисло звёздное небо. В отсутствие подсветки с поверхности земли, звёзды сияли особенно ярко. И то, что на многих из них Базилиусу довелось побывать, не умаляло таинственности звёздного небосвода, его извечной притягательной силы. Даже его детская боязнь непомерной глубины Космоса сегодня куда-то отступила.

"Точно, даю себе слово, когда всё закончится, поселюсь в таком же волшебном уголке на берегу чего-нибудь водного. Дом построю. Заведу собаку и жену".

Тут же всплыло лицо Елены. И опять Базилиус смутился.

"Она-то вряд ли захочет жить вдали от шумного города. Вон, как бежала из родной деревни. Да и чувства нужны. Глупости всё это".

Гостям отвели отдельные кельи в этой же башне. В открытое окно заглядывали обе недавно вставшие луны. В лесу продолжал ухать филин.

19.