на улицу. К счастью, редакционная "девятка" стояла у входа. С ее водителем

Сергей намотал не одну тысячу километров по области. "Олежек! Одно

колесо здесь - другое в управлении милиции на Толстого", - взволнованно

произнес Сергей, усаживаясь в машину.

– Мокруха?
– деловито осведомился Олег.

– Если повезет, увижу, как менты настоящего бандита ловят.

Девятка, взвизгнув шинами, сорвалась с места и устремилась в центр

города, где располагалось областное управление МВД. Наблюдая, как ловко

и непринужденно Олег управляет автомобилем, пересекая двойные

сплошные линии и подрезая попутные легковушки, Сергей подумал, что ему

такие лихие гонки не по зубам - даже если пересядет когда-нибудь со своего

тихоходного "запорожца" на крутой "мерс" или "бимер", так и будет

плестись по городу, соблюдая положенную дистанцию и ПДД. Правильно

однажды сказала Марина: "Наглости в тебе не хватает, Пяткин, а без нее

акула пера все равно, что птица без перьев". Жена работала режиссером на

областном телевидении, но после рождения Катюши о любимом ремесле ей

пришлось забыть: дочка часто болела и супруги решили, что нанимать няню,

как им советовали знакомые, глупо и недальновидно. Вместо того, чтобы

отдавать ненаглядное чадо в чужие руки, разумнее взять на пару лет отпуск

по уходу за ребенком.

Тогда они не сомневались, что поступили правильно, но когда дочурка

окрепла и пришла пора отдавать ее в садик, телевизионное начальство

предложило Марине незавидную должность литературного редактора. По

сути это был щелчок по носу: новый руководитель городской

телерадиокомпании, который когда-то работал инструктором в

идеологическом отделе обкома партии и бдительно следил, чтобы в прессе не

появилось ничего предосудительного, дал ей понять, что в ее услугах не

нуждается. Марина полдня рыдала, так как не ожидала такой подлянки от

бывшего коммуниста. Сергей жене сочувствовал, однако полагал, что зря она

так кипятится: на телевидении свет клином не сошелся - за последние два

года появилось пять новых газет, и никто не мешает Марине заняться

печатной журналистикой. Но как только заикнулся об этом, Марина едва не

съела его с потрохами.

– Это для тебя телевизор - обычный ящик, возле которого можно валяться на

диване, ковыряясь в носу и жуя бутерброды, - негодовала она, сверкая

потемневшими от злости глазами и размахивая перед ним острыми

кулачками.
– Ты понятия не имеешь, сколько людей создают десятиминутный

блок новостей, какими потом и кровью добывается трехминутный сюжет.

Тебе хорошо говорить: сел за комп, накатал статью, и весь оставшийся день

лясы точишь, обхаживая смазливых журналисток, которые в слове "корова"

делают две орфографические ошибки.

Марина явно намекала на Оксану. Пару месяцев назад устроилась в

"Ведомости" разбитная фифочка. Сергея попросили взять над нею шефство,

чему он втайне порадовался: на эту изящную длинноволосую симпатичную

девушку с наивными по-азиатски раскосыми агатовыми глазами плотоядно

поглядывали почти все мужчины редакции, за исключением главного

редактора. Сергей подозревал, что шеф был бы тоже не прочь приударить за

Оксаной, однако опасался гнева супруги, работающей в "Ведомостях"

главбухом.

О том, что в его отделе появилась новая сотрудница, Куропяткин жену не

известил. Оксана приехала в Украину из Узбекистана, где после тысяча

девятьсот девяносто первого года на русский язык и славян начались

гонения. До переезда в Украину она компьютер и в глаза не видела, а потому

писала по старинке - шариковой ручкой на стандартных листах бумаги. С

грамотой у нее было не очень, однако на ошибки закрывали глаза: Оксана

имела собственный изящный стиль, а наборщица и корректор быстро

доводили текст до ума, так что на стол главного редактора статья попадала в

отшлифованном виде.

Поздно вечером в пятницу Оксана дописала статью о молодой женщине,

заказавшей убийство мужа родному брату. Чтобы статья вышла во вторник,

Куропяткин прихватил рукопись домой, намереваясь поправить ее на