– Что за наезд?
– обиделся Краб.
– В моем лексиконе нет такого слова, как

"потрясный".

– Офигительный, сногсшибательный, обалденный, - ворчливо возразил

Куропяткин.
– Какая разница? Не съезжай с темы. На тебя это не похоже.

– Ну, хорошо, - Краб примирительно поднял вверх обе руки.
– По моим

сведениям, пещера, по меньшей мере, не хуже Нижнего Баира. Если вас

такой ответ устраивает, давайте перейдем к частностям.

– Лично меня они больше всего интересуют, - хмыкнула Настя.
– Как так

получилось, что ты, сидя в теплой немецкой квартирке, первым узнал о

пещере, в которой, судя по твоим словам, побывал только один человек -

малохольный Кардинал?

У Насти были все основания относиться подозрительно к алуштинцу

Сергею Кардиналову, свихнувшемуся на пещерах. Работал он оператором в

коммунальной котельной с удобным графиком: сутки отдежурил, трое дома.

Жил с родней в частном доме, ни разу не был женат. Длинношеий, тощий, с

большущими глазами обиженного жирафа, он был скрытен и немногословен,

пропадал в горах и зимой, и летом, за что и получил вторую кличку

Скиталец. Зачем ему это было нужно, никто не понимал, поскольку все его

подземные изыскания из-за скудного снаряжения (древняя десятиметровая

веревочная лестница, доставшаяся от экспедиции шестидесятых годов, да

обычная коногонка) сводились к посещениям легкодоступных подземных

полостей. Сам он никогда не лез на рожон и давал задний ход, если

очередной шкурник или колодец оказывались не по зубам. Но зато

непостижимым образом одним из первых узнавал об открытии новых пещер,

входы в которые иногда показывал заезжим туристам, за что его не любили

не только крымские спелеологи, но и сотрудники симферопольской

контрольно-спасательной службы. Дикари, дорвавшись до красивейших

залов, нещадно их обдирали, превращая в помойники. Каэсэсники давно

точили зубы на Кардинала, но поймать его в горах, чтобы начисто отбить

охоту к изучению карста, не удавалось.

Настя считала, что Кардиналу самое место в дурдоме. Первая встреча с ним

запомнилась ей надолго. Шла она однажды по плато Ай-Петри в теплой

куртке и в комбезе, под который надела собственноручно связанный свитер

из ангорки. На дворе стоял апрель, но в горах, когда солнце пряталось за

тучи, пронизывающая сырость вкупе с северным сердитым ветром

пробирали до костей. И вдруг из котловины вынырнул длинный парень с

голым торсом в синих трениках с обвисшими коленями. Видавший виды

брезентовый рюкзак наводил на мысль, что его обладатель не маньяк, а имеет

какое-то отношение к туризму. Настя изрядно перетрусила. От лагеря она

удалилась на полкилометра, вопи во все горло - никто не услышит.

Незнакомец передвигался скачками, да так быстро, что уже через минуту

оказался возле нее.

– Здесь карст не прослушивается. Полная тишина. Сечешь?

Незнакомец заговорщицки подмигнул и подозрительно оглянулся по

сторонам, будто проверял, не подслушивают ли его.

– Ага, - прошептала Настя и тоже огляделась, но уже по другой причине:

надеялась увидеть в обозримой близости хотя бы одного туриста. Такового,

увы, не наблюдалось.

– Вам нельзя здесь оставаться, - безапелляционно заявил парень.
– Идите к

своим. Прямо сейчас.

– Угу, - кивнула девушка.

От страха у нее отнялись ноги. От парня исходил резкий запах мужского

пота, над ним курился пар, будто он только что выскочил из бани.

Наклонившись, незнакомец прошептал: "Кригер вас погубит. Только не

говорите никому. Это секрет".

Он внезапно сорвался с места и прыжками, как диковинное животное,

поскакал дальше. Как только скрылся за ближайшим пригорком, Настя со

всех ног рванула в лагерь. Влетела, проломившись через густой кустарник.

Над костром на треноге мирно висел котелок, от которого исходил вкусный

запах картошки и говяжьей тушенки. Возле него хлопотал Швецов, который

в этот день был дежурным. Поскользнувшись на влажной от росы траве,

Настя наверняка опрокинула бы котелок, если бы Роман не успел ее