Такой внушительной кучи баксов Швецов и Соловьев раньше не видели.

Когда Роман мысленно пытался перевести их в карбованцы, перед глазами,

подобно бильярдным шарам, прыгали и разбегались в разные стороны нули,

вышибая искры при столкновении. Роман положил две стодолларовые пачки

в боковой карман куртки. Они жгли кожу, как раскаленный утюг. Ему

казалось, что все люди смотрят на него с подозрением и с завистью. У

человека как-никак в кармане двадцать тысяч долларов! Каждый встречный

милиционер вгонял Романа в пот. "Вот возьмут, да и обыщут! Года по три,

как минимум впаяют", - думал он. Утешало только то, что Украина стала

независимой и граждане, преступившие закон, могли не волноваться насчет

Колымы, Магадана и лесоповала. Соловьев и Швецов вначале поехали в

аэропорт, но по пути передумали и попросили таксиста отвезти на

железнодорожный вокзал. Вернувшись, Роман вплотную занялся созданием

собственной фирмы.

– Глаза страшат, а руки делают, - объяснил приятелю.

– Смотри, как бы тебе их с корнем не оторвали, - отозвался Соловьев.
–

После Одессы у меня нервы расшалились. Понимаешь, не мое это дело -

торговля. Не привык я государство обдуривать.

– Подумаешь, чистоплюй выискался, - обиделся Роман.
– С чего ты решил,

что я химичить собираюсь?

– А по-другому у тебя не получится. Но я в кустах отсиживаться не

собираюсь. Если возьмешь к себе замом по маркетингу, не откажусь. Если

тебя посадят, будет кому передачи носить.

Как и предсказал Соловьев, все сделки новоиспеченной фирмы плохо

состыковывались с законом. А контракт с немецкой фирмой на поставку в

Украину минеральных удобрений тянул лет на десять строгого режима,

потому что разрешение на их применение так и не было получено, хотя

киевские компаньоны заверяли, что у них в Минсельхозе все схвачено.

Между тем под видом удобрений границу пересекли отходы химического

производства. Швецов узнал об этом слишком поздно. Мысль о том, что

фрицы спихнули в Украину кучу дерьма, не давала покоя. Тюрьмы он не

боялся, потому что поймать его за руку уже никто не мог - удобрения были

использованы, и на полях, по слухам, даже что-то взошло. Но если бы об

этой сделке пронюхали милиция или налоговики, пришлось бы потратить

кучу бабла, чтобы откупиться.

Оставив "Форд" на служебной стоянке, Роман поднялся на второй этаж

бывшего универмага и вошел в приемную. Анюта выронила пирожное и

уставилась на него, будто узрела Змея Горыныча о трех головах.

– В чем дело?
– рявкнул Швецов.

– У вас такой вид, будто с похорон вернулись, - потупившись, выдавила из

себя девушка.
– И веко дергается. У меня есть "Карвалол".

– Засунь его сама знаешь куда, - оскорбился Швецов.
– И не соединяй меня

ни с кем.

Зайдя в кабинет, рухнул в кресло и начал рассеянно рассматривать лежащие

на столе бумаги, не вникая в их содержание.

– Сегодня не грохнут, - отстраненно подумал он.
– А вот завтра, когда

выяснится, что бомба не сработала, начнется охота. Гугенков прав. Надо

продавать фирму. Коршуны слетятся мгновенно. Если удастся выручить

полцены, хорошо. Кто его заказал? Вроде исправно отстегивал "крыше",

правда так и не смог понять, под кем она числилась: под "медведями" или

Бошем. Собственно говоря, это его не особо волновало: платит дань, да и

ладно. А кому, дело десятое. Лишь бы не трогали. Сам Швецов этим не

отягощался, свалив сей изысканный груз на плечи Соловьева. А теперь

выяснилось, что зря. Дима, видимо, что-то не учел, где-то дал промашку. Но

отвечать за косяк придется хозяину фирмы. Обидно, конечно, спускать ее с

молотка, но другого выхода нет. Только вот кому? Лучший выход - тому, кто

подложил бомбу под его иномарку. Но как на него выйти? А то ведь еще

пуще можно облажаться. Ой, с какой стати так напрягаться? Есть же

осведомленный человечек. Вспомнив Лося, командующего в универмаге

охранниками фирмы "Барс", Роман улыбнулся. Глядя на здоровенную