– Я никуда не поеду! – кричала та.

– Идите лучше к микрику, помогите рассадить людей. – Гущин легонько подтолкнул ее к автобусу, возле которого распоряжался Андрей, распределяя места для беженцев.

Юрист немного постояла, но, вняв твердому голосу Гущина, быстро пошла помогать. Однако у входа дорогу ей перегородил бухгалтер, властно произнеся:

– Стойте здесь!

Нервы женщины не выдержали, и она протестующе выпалила:

– Слушайте, что вы тут командуете? Кто вас уполномочил?

Бухгалтер с важностью в голосе принялся что-то объяснять, но женщина, не слушая его, махнула рукой и, переменив свое решение, побежала обратно к завалу.

Алексей нагнулся над махиной автобуса и взывал:

– Валера! Валера!

Сейчас ему хотелось только одного – чтобы парень отозвался, дал понять, что жив. Тогда бы все можно было исправить. Алексей чувствовал в себе такой злой задор, что готов был голыми руками разворошить эту груду металлолома.

Валерка не откликался. Алексей прислонил ухо к искореженной крыше автобуса. Оттуда не доносилось ни звука. Гущин ждал и думал, как поедет назад, что скажет Зинченко, как вообще он сможет уехать, оставив тело Валерки под тяжестью навалившегося железа?

– Ну что там у вас? – послышался нетерпеливый голос.

На гребне завала показалась женщина-юрист. Она увидела каменное лицо Алексея и добавила, словно в оправдание:

– Теряем же время!

Алексей не ответил и отвернулся. Немая груда металла горой застыла рядом.

– Ну что же вы? – не отставала женщина.

– Идите в машину! – рявкнул Алексей.

Валерка слышал крики Гущина над головой, но ответить не мог: сверху давил, опускаясь все ниже, потолок, и грудная клетка его была стиснута так, что едва хватало пространства, чтобы потихоньку, по капле, втягивать в нее воздух, дабы не лопнули легкие.

Превозмогая напряжение, он упорно полз вперед, упираясь руками в дно и подтягивая тело, будто безногий инвалид. Периодически он чуть приподнимал голову и смотрел на забившегося в углу Сережу, но видел лишь два огромных огонька его глаз.

Потолок наседал и на мальчишку, он неумолимо опускался. Лопнул, не выдержав давления, пластиковый плафон над головой Сережи, и тот в страхе зажмурился.

– Не бойся. Я здесь, – хриплым шепотом выдавил Валерка – это все, на что были способны его связки.

Преодолевая последние сантиметры, он приблизился к мальчику и, протянув руку, дотронулся до его ноги. Она была намертво зажата сиденьями. Валера осторожно попытался выдернуть ее из тисков. Мальчик закричал, и Валера убрал ладонь.

– Я попробую приподнять сиденье, – с присвистом просипел он. – А ты тяни ногу на себя. Понял?

Мальчишка послушно закивал. Однако это было проще сказать, чем сделать – сиденье застыло как влитое, не поддаваясь Валере.

Потолок скрежетал под напором камней и оседал все ниже. Он вот-вот готов был придавить и Сережу, и Валерку.

– Давай, давай! – упрашивал Валера, протягивая руку.

Он потянул мальчишку на себя. Тот, понимая, что это единственный шанс, позабыл про боль и подался навстречу. В ноге что-то дернулось и кольнуло, а следом стало просторно и легко. Сережка не верил своим глазами – нога высвободилась! Он даже поболтал ею туда-сюда, чувствуя колкие мурашки.

– Ну, слава богу, – выдохнул Валера. – Теперь давай за мной. Быстро!

Они поползли назад уже вдвоем. Сережка подволакивал ногу, но двигаться ему было легче – все-таки он был мельче Валеры. Как две ленты они стелились по полу, стремясь не соприкасаться с нависшим потолком, в любую секунду готовым захлопнуть им выход и оставить в западне.

Валера двигал локтями и подтягивал корпус, Сережа на отставал. Еще чуть-чуть, еще – и сверху показался свет, появился глазок отверстия. Валера изогнул тело и подался наверх. Спустя мгновение, он уже стоял на крыше автобуса и вытаскивал за руку мальчишку…

К ним тут же бросились со всех сторон, мать подхватила Сережу на руки и, обливаясь слезами, целовала его чумазое лицо. Сбоку брата тормошила девочка. Она тоже плакала и приговаривая:

– Серега! Дурак! Ты специально, да?

В четыре руки они с матерью потащили мальчишку прочь, подальше от греха и от распластанного как рыба камбала автобуса.

Гущин с силой схватил за шиворот Валерку, дернул на себя.

– Я тебе что сказал, сопляк?! – сквозь зубы процедил он, едва сдерживая и ярость и радость оттого, что видит его живым.

– А вы иначе б не разрешили, – тяжело дыша, улыбнулся Валерка, без страха глядя в сузившиеся зрачки Гущина.

Алексей в сердцах наподдал ему, бросив:

– Давай в машину!

Времени на разборки не было – нужно было спешить к микроавтобусам и спешно покидать склон горы – сверху уже лился расплавленный поток лавы, его было отчетливо видно, и если не поторопиться, то через считаные минуты спешить уже будет некуда.