– Все из машины, – негромко, но так, что все мгновенно притихли, проговорил он растрескавшимися губами.

– Я не поняла… – медленно произнесла юристка.

– Быстро! – только и пояснил Андрей, и это послужило отправной точкой: рабочий, оставив сына, ногами вышиб задние стекла, бухгалтер вытолкнул юристку и выскочил сам, отбегая подальше и крича:

– Все из машины! Все из машины!

Андрей повернулся. Все покинули микроавтобус – полыхающий салон был пуст. Остался только он один.

Бросив руль, Андрей через окно выбрался наверх и побежал по горящей крыше микроавтобуса, чувствуя, как пламя прожигает ботинки, как горят подошвы… Балансируя, чтобы не упасть, он добежал до края и спрыгнул прямо на поданные с обеих сторон руки Гущина и Валеры. Те подались вперед, увлекая за собой Андрея, и вот тут последнее мгновение сыграло свою роль: едва они отпрыгнули, как микроавтобус, полностью охваченный пламенем, взорвался.

Стоявшие поодаль люди во все глаза смотрели на то, что могло стать для них машиной смерти. Рабочий с удивлением глянул на свои руки – ладони были обожжены, а он и не замечал. Только сейчас, когда гибель прошла мимо, но так рядом, буквально на волоске, вспыхнувшая боль сообщила ему об этом.

– Больно? Подуть? – с сочувствием спросил Вова и, раздувая щеки, принялся заботливо дуть на отцовские ладони.

Тот отмахнулся, погладив мальчика по голове.

Гущин, Андрей и Валера не стояли на месте: оглядывая место, на котором застряли, они искали выход. Все это казалось им сложнейшей головоломкой, замысловатым квестом, в котором, едва пройдя одно задание, тут же получаешь следующее, еще более сложное. Квест уже выглядел почти невыполнимым, словно его выдумал изощренный садист с буйной фантазией…

Путь стал непроходим: дорога пылала, залитая лавой, слева нависала скала, справа – круча. Выбраться отсюда можно было разве что по воздуху, но у них не было крыльев, а самолет оставался внизу.

Алексей вгляделся в светящиеся впереди, за дымкой тумана и пепла очертания взлетной площадки.

– Это аэропорт? – спросил он женщину-юриста.

– Мы туда ехали, – глотая слезы, зло ответила та.

– Есть еще дорога? – нетерпеливо спросил Алексей.

Женщина обернулась и крикнула:

– Есть еще дорога, товарищи?

Все молчали. Никто не знал другой дороги.

– Кажется, тут можно спуститься по скале… – неуверенно проговорила Наталья, мать спасенного Сережи и девочки.

Алексей не колебался:

– Тогда пешком. Только очень быстро!

И первым пошел, дабы предотвратить сомнения и замешательство. Беженцы, руководимые Андреем и Валерой, направились следом. Гущин шел впереди, пробивая дорогу. Спасительная площадка аэродрома маячила внизу, до нее оставалось добежать еще несколько десятков метров.

– Быстрее, быстрее! – на бегу торопил он.

Беженцы под руководством Гущина и Андрея выбрались наконец из каменистого ущелья на плато. Перед ними виднелся пылающий аэропорт, где лава заливала пространство, и под ее напором рушились ангары. И только пассажирский самолет стоял невредимым на нетронутом пятачке посреди океана огня.

– К самолету! Быстрее! – крикнул Гущин, прибавляя ход.

Валера, Андрей и группа беженцев, пробираясь сквозь завалы обрушенных зданий, бежали за ним. Со скалы тек пылающий поток. Девочка-подросток упала, и Сережа схватил ее за руку. Прихрамывая и держась за руку брата, она с благодарностью взглянула на него и продолжила двигаться к самолету.

Первым к трапу успел Валера. Сердце его колотилось – там отец, отец! Сейчас они все вместе улетят наконец отсюда! Они все спасутся, ура!

– Пап! – крикнул он и тут же осекся. – Тут нет никого…

Он растерянно оглянулся вокруг и помрачнел.

Люди вокруг тут же начали высказывать догадки:

– Они без нас улетели!

– Они нас бросили!

– Я что-то не поняла…

Гущин огляделся по сторонам. Пространство вокруг было залито огнем. Лава толкала перед собой искореженные конструкции. Упала осветительная вышка. Под напором лавы обрушились тросы, державшие водонапорную башню, и она угрожающе накренилась к объятой пламенем второй взлетной полосе.

– Вы здесь главный? Кто командир? – спросила Наталья.

– Я командир. Все в самолет! Быстро! – скомандовал Гущин.

– Отец называется…. – пробурчал тем временем Валера.

Он выглядел совершенно потерянным, будто пережил крупнейшее разочарование в своей жизни.

– Так, Чкалов, собрался! – прикрикнул на него Гущин.

Беженцы лихорадочно рассаживались по салону. Из иллюминаторов было видно, как рушились здания аэропорта. Рабочий пристегивал к креслу Вову.

– А где мама? – спрашивал тот. – Ты говорил, что мама в самолете.