Ждали главного дела, для которого и прибыли из Москвы, ждали целого парохода с оружием. Пароход этот снаряжался где-то за границей комитетом, состоящим из представителей разных революционных партий. В мглистых кварталах Петербурга готовились к встрече этого парохода также и боевые группы эсеров, анархистов.

Сегодняшнее послание от брата Аристарха было необычным, ибо в нем было слово «охота». Значит, предстоит переезд в Финляндию и, возможно, как раз и начнется это главное дело.

Горизонтов заметался по номеру, запихивая в саквояж свитеры и носки, рассовывая по карманам патроны, вытаскивая болотные сапоги и охотничье ружье.

Митенька где-то в углу иногда пускал в пространство слабые возгласы:

– Умоляю!

– Собирайся быстрей, Митрофанушка дурацкий! – рявкнул наконец Горизонтов. – Мигом за ребятами! Одна нога здесь, другая там!

Плоские волны мерно шли по мелководью и накатывались на бесконечный пустынный пляж с полосами остро пахнущей морской гадости. Саженей на сто в море уходил поросший жесткой травой волнолом, и там, на конце волнолома, вздымалась белая пена, там на глубокой воде покачивалось несколько пустых лодок.

Группа Горизонтова вот уже четвертый день жила в сосновом лесу возле моря. Вырыли окопчик, прикрыли его сверху ветками, забросали дерном, травой, получилось уютное логово. Каждое утро приходил немногословный, как гранитный валун, финн, приносил мешок с едой. Горизонтову чрезвычайно нравилась такая жизнь – приключения Тома Сойера, да и только.

В сумерках Виктор прогуливался по пляжу, вглядывался в закатные дали, думал, в кого же влюбиться – в Надю Сретенскую или в Лизу Берг; Виктор вздыхал: хоть он и назывался Англичанином, а славянская его душа возле моря тосковала.

Иногда на пляже встречались чрезвычайно худые, дурно одетые юноши. Тогда говорилось вполголоса «зюйд», а в ответ слышалось «ост» или что-нибудь другое, условное, которое сообщалось каждый вечер другим финном, вечерним, который тем и отличался от утреннего финна, что вместо провизии приносил два этих слова. Обменявшись этими словами, юноши расходились без разговоров. Горизонтов знал, что в мирном лесу таится несколько социал-демократических групп, а также эсеры и анархисты.

Тревога была сыграна во второй половине четвертой ночи. Виктор со Степаном, Алешей и Петром ринулись к лодкам, перепрыгивая с валуна на валун. Митенька Петунин, несмотря на все его мольбы, был оставлен на берегу. Люди Горизонтова опередили других. Ловко подтянув баркас, они прыгнули и понеслись в тихо гудящую тьму.

Долго гребли молча. Через полчаса прямо по курсу темнота сгустилась, еще несколько минут спустя показался мигающий желтый огонек; они точно выходили на крохотный островок в гирле залива, где боевики должны были взять в свои баркасы местных контрабандистов, которым за эту операцию выплачивали кругленькую сумму. В баркас Горизонтова прыгнул некто в кожаной куртке, нижняя часть лица замотана шарфом. Пробравшись к рулю, он быстрым деловитым голосом сказал:

– Правые, табань! Левые! Пошли, ребята!

Голос этот понравился Горизонтову, и нервная дрожь, охватившая его сразу после тревоги, улеглась. Теперь, когда в лодке оказался этот деловитый кожан, Виктор уверился в успехе дела.

Они обогнули остров. Волны здесь были значительно выше. Баркас запрыгал было, но, повернутый умелой рукой, пошел вперед, взбираясь на встречную волну и солидно, увесисто ухая вниз.

Прошли еще мимо двух островков, отвесные скалы их можно было даже потрогать руками, и снова вышли в открытое море.

Между тем силуэт рулевого все яснее вырисовывался, небо за его спиной начинало светлеть.

– Поздновато вышли, – сказал контрабандист. – Придется с товаром весь день на острове отсиживаться. В карты играете?

– Встречаемся с пароходом на траверсе Якобстада, так? – спросил Горизонтов.

– Точно, – подтвердил контрабандист. – Там и перегрузимся за островами. Там спокойно и мухи не кусают…

Прикрывшись полой, он закурил и, потягивая из рукава, снова заговорил:

– Мое дело маленькое, а все ж таки разрешите полюбопытствовать – за каким товаром идем?

– За оружием, – весело крикнул из-за спины Горизонтова Степан. – За оружием для революции, дядя!

Горизонтов было разозлился на Степана, но потом подумал: «Чего уж тут скрывать в море – все одним узлом повязаны…»

– Николашку валить? – с неожиданной веселостью и понятливостью спросил контрабандист. – Пора уж, пора. В этом году свалите?

– Обязательно в этом году, – сказал Виктор. – До Рождества, я думаю, управимся.

Рука контрабандиста протянулась в темноте и что-то сунула в карман горизонтовской куртки. Виктор пощупал – толстая пачка денег.

– Ты чего это? – удивился он.