Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931
вернуться

Волошин Максимилиан Александрович
Шрифт:

14 марта 1919

Одесса

«С тех пор как в пламени косматом и багровом…»

С тех пор как в пламени косматом и багровом Столетья нового четырнадцатый Лев Взошел, рыкающий, и ринулся на землю, И солнце налилось багровой дымной кровью, И все народы мира, охваченные страстью, Сплелись в объятии смертельном и любовном, Мир сдвинулся и разум утратил равновесье. Мой дух был опрокинут в кромешной тьме. И так висящий в беспредельном мраке Сам внутри себя, лишенный указаний И не зная в темноте, где верх, где низ, Я как слепец с простертыми руками И ощупью найти опору в самом себе Хочу.

12 сентября 1919

Коктебель

«Мир знает не одно, а два грехопаденья…»

Мир знает не одно, а два грехопаденья: Грехопаденье ангелов и человека. Но человек спасен Голгофой. Сатана же Спасенья ждет во тьме. И Сатана спасется. То, что для человека сотворил Христос, То каждый человек свершит для Дьявола. В мире дело идет не о спасеньи человека, А о спасеньи Дьявола. Любите. Верьте. Любите Дьявола. Одной любовью Спасется мир. А этот мир есть плоть Страдающего Сатаны. Христос Распят на теле Сатаны. Крест – Сатана. Воистину вам говорю: покамест Последняя частица слепого вещества Не станет вновь чистейшим из сияний, «Я» человека не сойдет с креста. Зло – вещество. Любовь – огонь. Любовь Сжигает вещество: отсюда гарь и смрад. Грех страден потому, что в нем огонь любви. Где нет греха, там торжествует Дьявол. И голод, и ненависть – не отрицанье, А первые ступени любви. Тех, кто хотят спастись, укрывшись от греха, Тех, кто не горят огнем и холодом, Тех изблюю из уст Моих!

<13 сентября 1919

Коктебель>

Л. П. Гроссману

В слепые дни затменья всех надежд, Когда ревели грозные буруны И были ярым пламенем Коммуны Расплавлены Москва и Будапешт, В толпе убийц, безумцев и невежд, Где рыскал кат и рыкали тиуны, Ты обновил кифары строгой струны И складки белых жреческих одежд. Душой бродя у вод столицы Невской, Где Пушкин жил, где бредил Достоевский, А ныне лишь стреляют и галдят, Ты раздвигал забытые завесы И пел в сонетах млечный блеск Плеяд На стогнах голодающей Одессы.

19 сентября 1919

Коктебель

Сон

Лишь только мир Скрывается багровой завесой век, Как время, Против которого я выгребаю днем, Уносит по теченью, И, увлекаем плавной водовертью В своем страстном и звездном теле, Я облаком виюсь и развиваюсь В мерцающих пространствах, Не озаренных солнцем, Отданный во власть Противовесам всех дневных явлений, – И чувствую, как над затылком Распахиваются провалы, И вижу себя клубком зверей, Грызущих и ласкающихся. Огромный, бархатистый и черный Змей Плавает в озерах Преисподней, Где клубятся гады И разбегаются во мраке пауки. А в горних безднах сферы Поют хрустальным звоном, И созвездья Гудят в Зверином Круге. А после наступает Беспамятство И насыщенье: Душа сосет от млечной, звездной влаги. …Потом отлив ночного Океана Вновь твердый обнажает день: Окно, кусок стены, Свет кажется колонной, Камни – сгущенной пустотой… А в обликах вещей – намеки, Утратившие смысл. Реальности еще двоятся В зеркальной влаге сна. Но быстро крепнут и ладятся, И с беспощадной Наглядностью Вновь обступает жизнь Слепым и тесным строем. И начинается вседневный бег По узким коридорам Без окон, без дверей, Где на стенах Написаны лишь имена явлений И где сквозняк событий Сбивает с ног И гулки под уверенной пятою Полуприкрытые досками точных знаний Колодцы и провалы Безумия.

12 ноября 1919

Коктебель

Сибирской 30-й дивизии

Поев. Сергею Кулагину

В полях последний вопль довоплен, И смолк железный лязг мечей, И мутный зимний день растоплен Кострами жгучих кумачей. Каких далеких межиречий, Каких лесов, каких озер Вы принесли с собой простор И ваш язык и ваши речи? Вы принесли с собою весть О том, что на полях Сибири Погасли ненависть и месть И новой правдой веет в мире. Пред вами утихает страх И проясняется стихия, И светится у вас в глазах Преображенная Россия.

23 ноября 1920

«Был покойник во гробе трехдневен…»

Был покойник во гробе трехдневен, И от ран почерневшее тело Зацветало червьми и смердело. Правил Дьявол вселенский молебен. На земле стало душно, что в скрыне: Искажались ужасом лица, Цепенели, взвившись, зарницы, Вопияли камни в пустыне. Распахнувшаяся утроба Измывалась над плотью Господней… Дай коснувшимся дна преисподней Встать, как Лазарь, с Тобою из гроба!

27 октября 1921

Феодосия

Революция

Она мне грезилась в фригийском колпаке, С багровым знаменем, пылающим в руке, Среди взметенных толп, поющих Марсельезу, Иль потрясающей на гребне баррикад Косматым факелом под воющий набат, Зовущей к пороху, свободе и железу. В те дни я был влюблен в стеклянный отсвет глаз, Вперенных в зарево кровавых окоемов, В зарницы гневные, в раскаты дальних громов, И в жест трагический, и в хмель красивых фраз. Тогда мне нравились подмостки гильотины, И вызов, брошенный гогочущей толпе, И падающие с вершины исполины, И карлик бронзовый на завитом столпе.

14 июня 1922

Коктебель

Ангел смерти

В человечьем лике Азраил По Ерусалиму проходил, Где сидел на троне Соломон. И один из окружавших трон: «Кто сей юноша?» – царя спросил. «Это Ангел Смерти – Азраил». И взмолился человек: «Вели, Чтобы в Индию меня перенесли Духи. Ибо не случайно он Поглядел в глаза мне». Соломон Приказал – и было так. «Ему Заглянул в глаза я потому, – Азраил сказал, – что послан я за ним В Индию, а не в Ерусалим».