Шрифт:
– А что в ней, в этой книге?
– спросил царь Юнан врача.
И тот ответил:
– В ней есть столько, что и не счесть, и самая малая из её тайн - то, что когда ты отрежешь мне голову, повернёшь три листа и прочтёшь три строки на той странице, которая слева, моя голова заговорит с тобой и ответит на все, о чем ты её спросишь.
И царь изумился до крайности и затрясся от восторга и спросил:
– О мудрец, когда я отрежу тебе голову, она со мной заговорит?
– Да, о царь, - сказал мудрец.
И царь воскликнул:
– Это удивительное дело!
Потом он отпустил врача под стражей, и врач пошёл домой и сделал свои дела в тот же день, а на следующий день он пришёл в диван, и пришли все эмиры, визири, придворные, наместники и вельможи царства, и диван стал точно цветущий сад. И вот врач пришёл в диван и встал перед царём между двумя стражниками, и у него была старая книга и горшочек с порошком. И врач сел и сказал:
– Принесите мне блюдо.
И ему принесли блюдо, и он высыпал на него порошок, разровнял его и сказал:
– О царь, возьми эту книгу, но не раскрывай её, пока не отрежешь мне голову, а когда отрежешь, поставь её на блюдо и вели её натереть этим порошком, и когда ты это сделаешь, кровь перестанет течь. А потом раскрой книгу.
И царь Юнан приказал отрубить врачу голову и взял от него книгу, и палач встал и отсек голову врача, и голова упала на середину блюда. И царь натёр голову порошком, и кровь остановилась, и врач Дубан открыл глаза и сказал:
– О царь, раскрой книгу!
И царь раскрыл её и увидел, что листы слиплись, и тогда он положил палец в рот, смочил его слюной и раскрыл первый листок и второй и третий, и листки раскрывались с трудом. И царь перевернул шесть листков и посмотрел на них, но не увидел никаких письмён и сказал врачу:
– О врач, в ней ничего не написано.
– Раскрой ещё, сверх этого, - сказал врач.
И царь перевернул ещё три листка, и прошло лишь немного времени, и яд в одну минуту распространился по всему телу царя, так как книга была отравлена.
И тогда царь затрясся и крикнул:
– Яд разлился во мне!
А врач Дубан произнёс:
Землёй они правили, и было правленье их
Жестоким, но вскоре уж их власти как не было.
Будь честны они, и к ним была бы честна судьба;
За зло воздала она злом горя и бедствия.
И ныне язык судьбы всем видом вещает их:
Одно за другое; нет упрёка на времени.
И когда голова врача окончила говорить, царь тотчас же упал мёртвый.
Вот и вся история о царе Юнане, враче Дубане и о коварном визире, а в завершении истории следует знать, что голова мудреца Дубана, волею судеб, оказалась в сокровищнице султана Ахдада. Отец Шамс ад-Дина - благородный султан Нур ад-Дин, говорят, любил скрашивать досуг долгими беседами с мудрой головой, однако сын не унаследовал склонности отца, и голова вот уже много лет скучала в сокровищнице.
22.
Рассказ о пропаже
– Нет, повелитель, нет!
– Молчи, молчи, собака среди визирей! Сказано в Книге: "Кто обманет - придет c тем, чем обманул, в день воскресения". Не увеличивай ношу, с которой предстанешь пред очи Аллаха в день смотра, а в истинности этого нет сомнения.
– Клянусь связью своего рода с халифами из сыновей Муавийа ибн Абу Суфьяна, клянусь своей головой, вины на мне не больше, чем на младенце в седьмой день, день обрезания, не больше, чем на Дубане, а ты помнишь, о повелитель, историю врача Дубана и царя Юнана.
Абу-ль-Хасан - визирь правителя славного города Ахдада - султана Шамс ад-Дина Мухаммада упал на колени и, волоча тяжелые полы парчового халата, пополз к повелителю. Он припал к правой туфле повелителя, именно правой, ибо, как известно, Пророк повелел входить в отхожее место с левой ноги, а выходить в правой, впрочем - на все воля Аллаха - вполне возможно несчастный Абу-ль-Хасан припал к той, к которой удалось припасть.
Шамс ад-Дин попытался отдернуть ногу, но тренированный Абу-ль-Хасан крепко держал лодыжку повелителя, и даже сам ангел Микаил, явись сей момент во всей мощи и великолепии, и с мечом, не смог бы отодрать стонущего визиря от ноги повелителя правоверных (а кто сказал, что султан в своем городе не повелитель правоверных).
– О, Аллах, за что, за что наказываешь верного раба своего! Я ли не пропускал ни одного намаза, я ли, как сказано, не соблюдал пост в месяц Рамадан, я ли не раздавал деньги бедным и нуждающимся именем твоим, карал виновных и награждал отличившихся! За что! За что!
Слышалось, Шамс ад-Дин говорил без должного вложения чувств, скорее по привычке. На все воля Аллаха. Возможно, причиной тому было отличное от стойкого положение светоча мира (а кто сказал, что султан в своем городе не светоч мира). Возможно, ограниченное поступление крови и иных жидкостей в пережатую верноподданными руками правую конечность правителя. Именно правую, ибо, как известно, Пророк повелел входить в отхожее место...