В тот момент Лейс не думал о последствиях и возможном связывании с Дашей, о том, что мог отравиться сам. Он спасал человека, ставшего ему близким. Возможно, последнего близкого, маленького и беззащитного. А напуганная девочка круглыми от ужаса глазами следила за тем, как он высасывает кровь из ранки и сплевывает в грязную воду. Но вскоре сообразила подтянуть к себе сумку и достать бутылку воды, чтобы дать прополоскать рот другу и антисептик для себя.

Пока Лейс полоскал рот, она тихонько спросила:

– Я умру, да?

– Нет, - мотнул головой Лейс.

– А я теперь твоя невеста?

– Нет. Локусы начинают формироваться во время переходного периода. А у тебя даже грудь еще не начала расти, - припечатал 'жених'.

– Сам ты... мальчишка еще, - буркнула обидевшаяся 'невеста'.
– Все у меня вырастет... скоро.

– А сама умирающей прикидывалась, - усмехнулся Лейс, сплюнув последний раз.

Он притянул Дашу к себе поближе, обнял и откинулся на каменный блок полуразрушенной стены. Пока они отдыхали, у обоих поднялась температура. Пришлось задержаться на сухом островке затопленного разрушенного города.

Девочка горела и металась в бреду, звала родителей. Лейс держал ее на руках, давая знакомые лекарства, имевшиеся в наборе, качал, словно маленькую, и молился, чтобы она выжила. Теперь его больше пугало Дашино состояние, чем губительные толчки земной тверди и багровеющий небосклон. Мимо брели выжившие, некоторые предлагали помощь, но он даже говорить ни с кем не хотел, сидел и как робот укачивал свою малышку.

А вот Дашу вновь и вновь мучил один и тот же кошмар, в котором она теряла свою наставницу. Слишком живо, будто реально видела, как добрая и мудрая ари Майшель уходит под воду и тонет в полной темноте. И землянку из палящего зноя словно окунали в зимнюю стужу. Очнувшись, девочка не смогла вцепиться в Лейса ослабшими пальчиками и в панике прошептала:

– Только нее бросай меня одну. Пожалуйста. Только не оставляй меня...

– Я тебе обещаю, малыш, никогда не брошу, - шептал Лейс.

Дождавшись, когда Даше стало немного лучше, - прекратила бредить и температура спала - парень, подхватив ее под ягодицы, понес дальше, а она, обняв его за шею, положила голову ему на плечо и опять забылась. К ночи он набрел на группу более-менее организованных беженцев: большой костер магнитом притягивал выживших.

Вокруг него на досках или тряпках лежали раненные и сидели усталые х'шанцы. Кого здесь только не было: изящные красивые женщины, в некогда нарядных одеждах, ставших жалкими тряпками; мужчины в некогда деловых костюмах, а сейчас рваных и грязных. Дети жались к родителям или опекавшим их взрослым. А костер гостеприимно горел, обогревая и даря надежду, словно выстреливая вверх искрами общей боли и горя.

Подсевшему к костру Лейсу с Дашей на руках быстро сунули две чашки с горячей едой. Одна из женщин, представившись врачом, осмотрела девочку и, сходив за необходимыми лекарствами, сделала пару инъекций, пообещала, что скоро малышке полегчает.

На них иногда посматривали с любопытством: на родственников они явно не походили, но девочка жалась к парню, как к родному. А молодой хшанец обнимал ее крепко, как свою. После уколов участливо дул на кожу, гладил по грязным вихрам и уговаривал чуточку потерпеть, ведь все пройдет.

А потом Даша нечаянно обожглась, поторопившись схватить чашку, и по привычке, плаксиво надув губы, сунула руку под нос Лейсу, в этот момент разговаривавшему с одним из мужчин. Он, не думая, по привычке, поцеловал ее пальчики и подул. Ребенок быстро успокоился.

– Она твоя?
– удивился Мяш - признанный лидер собравшихся возле костра беженцев.

Лейс провел рукой по волосам Даши и кивнул. Потом, все-таки добавил:

– Ей всего двенадцать, вряд ли она готова к...

– Не зарекайся, - нахмурился его собеседник.
– И впредь будь осторожнее. Она землянка, ей не страшно. А ты рискуешь.

Хеш'ар горько ухмыльнулся:

– Мой мир умирает. Семья погибла. И думать о чем-то, что могло попасть в мою кровь?.. У нас отобрали будущее!

– Ты не прав, ар!
– резко парировал Мяш, привлекая к ним внимание других.
– У нас отобрали родовую планету, будущее теперь в нас самих. У Великого Х'шана есть еще семь колоний, и нас слишком много, чтобы так легко...

Мяш захлебнулся злостью и, как ни удивительно, - слезами. Взрослый мужчина вытер скупые, а оттого еще более страшные слезы широкой ладонью, потом выхватил нож и махнул у самой шеи, вызвав у окружающих, прислушивавшихся к их разговору, испуганный вскрик. Затем, бросив в костер отрезанную косу, глухо произнес:

– За Х'ару! Часть меня пусть сгинет с ней.

Лейс, не раздумывая, забрал у него нож и тоже отрезал свою косу.

– За Х'ару! Часть меня пусть сгинет с ней.

Даша трясущимися от слабости руками оттянула свои длинные спутанные пряди и ткнула Лейса, прося помочь. Ее волосы упали в костер, и тихий голосок присоединился к десяткам клятв.

Спустя несколько часов, сформированная многочисленная колонна беженцев под руководством более опытных соотечественников двигалась в сторону Шары. Информация, что там организован один из эвакопунктов, подтвердилась и другими жителями, из тех, кто смог воспользоваться старыми короткочастотными приемниками.