– А кто же?

– Вот в этом-то и загадка. Прекрасно знает языки, причем и древние. Колоссальная эрудиция, особенно в оккультных вопросах… А главное – он явно из посвященных…

– Не понимаю твоей терминологии.

– Сегодня ты видел наше сборище, – в голосе Ладейниковой звучало явное презрение. – Подавляющее большинство присутствующих либо шизофреники, либо сексуальные маньяки.

– Странно слышать от тебя подобные слова.

– Ничего не остается, как признать очевидный факт. Сборище дегенератов и скотов… Думаешь, я этого не понимала? А что делать? Момент сейчас не больно подходящий для подобных увлечений. Страна строит коммунизм. Утопия, конечно. Но она окрыляет. Какие уж тут поклонения сатане. Расцвет темных культов происходит в лихие времена, когда старая вера растоптана, а новая не обретена.

– Доходчиво излагаешь. Тогда почему ты участвуешь во всей этой чуши? Или тоже со скуки?

– Слушай, хватит! Я что-то разговорилась. Вот и станция. Действительно, смешно и странно все выглядит. Идем под дождем, в ночи… Я босиком… беседы какие-то нелепые… И Манефу я потеряла… – она вздохнула. – Ты думаешь, ведьма – это обязательно злодейка?

– Честно говоря, на этот счет у меня нет конкретных соображений, – отозвался Артем. – Я и с ведьмами до недавнего времени не был знаком.

– Ведьма, – не слушая его, продолжала профессорша, – это единое состояние ума, души и тела. А главное – свобода! Ты свободна, ты – ничья. Паришь над всеми, купаясь в лучах луны. Одинокая звезда, сверкающая и холодная…

– Стихи случайно не пишешь?

– …Черпаешь тайные знания, ощущаешь себя сильнее всех.

– Видели мы нынче эту силу…

– Всяко бывает. Сегодня победил он, а завтра, возможно, я…

Они подошли к зданию станции. Артем дернул дверь. Она оказалась открытой. В маленьком полутемном зальчике, пахнувшем мочой и тухлой рыбой, не было ни души. Парочка опустилась на замызганную железнодорожную скамью. Ладейникова поджала под себя босые ступни. Артем снял куртку и укрыл ей ноги.

– Спасибо, – отозвалась она и слабо улыбнулась. – Ты, в общем-то, неплохой малый. Я считала, ты хуже.

– Расскажи дальше, – попросил Артем. – Все равно делать нечего. Про Трофима…

– Можно, если перебивать не будешь.

Артем согласно кивнул.

– Так вот. Этот человек стал посещать наши собрания. Особой конспирации мы не придерживались. Времена спокойные, гонений не наблюдается. Причем чем больше тайн, тем больше подозрений. Ведь все равно в нашем обществе, которое насквозь пронизано стукачеством, что-либо скрыть невозможно. А так своего рода кружок по интересам. Люди, вхожие в него, как правило, с положением. В основном представители творческой интеллигенции. Между прочим, самые большие стукачи. Итак, к нам попадает этот Трофим. Причем, не скрываясь, рекомендуется: я, мол, представитель органов. Но вы, говорит, не бойтесь. Пришел не с целью шпионить и выведывать, а исключительно из глубокого интереса. Эзотерикой и оккультизмом давно и страстно интересуюсь, поэтому ищу единомышленников.

Я тебе уже дала определение публики в нашем так называемом кружке (я не люблю слово «секта»), а этот человек отличался глубокими, я бы сказала, уникальными знаниями. Вот тогда мы и навели о Трофиме справки.

Именно от Трофима я в первый раз услышала про карты. Конечно, с Таро как с таковыми я была знакома, у меня даже имелось несколько колод как отечественного дореволюционного производства, так и привезенных из-за рубежа. И практикой гадания я немного владела. И вот как-то Трофим меня спрашивает: известно ли мне о колоде герцогов Сфорца? [42] Я, понятно, ничего про них не слыхала. Он рассказал легенду о том, что родоначальник династии Муцио заключил с дьяволом договор. В обмен на нечеловеческую силу [43] сатана вручил Муцио карты, научил игре и поручил, взяв их за образец, распространять среди людей.

– Я думал, с помощью Таро можно лишь гадать, – заметил Артем.

– Не только. Колода Таро делится на Старшие и Младшие арканы. Младшие нынче трансформировались в обычную игральную колоду. Но раньше для карточных баталий использовали и полную колоду. Существует даже такая игра «Тарокко». Но не в ней дело. С помощью карт Сфорца, как поведал Трофим, можно вызвать Люцифера. Они своего рода один из ключей в мир мрака. Дальше Трофим рассказал, что последним, кому принадлежала колода, был некий эсэсовский генерал, приближенный Гиммлера, его личный маг. Звали его как будто Карл Вилибальд или Вилиголд, что-то в этом роде. Гиммлер, как известно, был глубоким мистиком. Не зря он основал внутри СС некую еще более секретную организацию именно мистического толка. [44] Этот Вилибальд, назову его так, между прочим, бригадефюрер СС, погиб в Праге в мае сорок пятого. Карты исчезли. Будто бы их забрал себе какой-то советский офицер. Трофим настойчиво интересовался, не попадали ли эти карты к нам в руки или хотя бы не появлялась хоть какая-нибудь информация о них.

– А фамилия Смольский тебе ничего не говорит? – спросил Артем. – Жил, между прочим, в Питере.

– Кто это?

– Я думал, из вашей братии.

– Фамилия запоминающаяся. Мне кажется, я ее слышала, но в какой связи, не припоминаю.

– Тогда объясни мне: почему ты продала коробку с эмалями, а потом вдруг стала упорно требовать ее назад?

– Да все очень просто. Я не знала, что в коробке спрятаны карты. Интересовали меня в первую очередь эмали. Когда продавала, не знала их истинную стоимость, и ты меня легко облапошил. Но, сходив в Бутырки, на свидание к мужу, я рассказала ему, что и как. Он, естественно, был страшно возмущен, обозвал меня дурой и потребовал вернуть эмали любой ценой.

– Даже ценой физической близости? – усмехнулся Артем. – Вот уж никогда не поверю, что твой Вартан обрадуется, сообщи ты ему об этом. Вообще, мне кажется, ты врешь.

– То есть?

– Хорошо, а откуда ты узнала, что в коробке спрятаны карты?

– От твоего знакомого… Как его… Колычев, кажется. Он мне позвонил…

– А зачем ты тогда его убила?

– Убила?! Ты что, с ума сошел?! Зачем мне кого-то убивать? Ради чего?!

– Ради карт, наверное. Они же, как выяснилось, являются для идолопоклонников святыней. Я тоже не понял, для чего нужно убивать старика и его экономку.