Ноги, будто подчиняясь старой привычке, сами вели меня к источнику запаха. Я миновала второй этаж и остановилась у одной из дверей. Дверь, которая почти всегда была под замком. Мать запиралась, чтобы я никогда не видела того, во что превращаются посвященные. Но на этот раз замка не было, даже наоборот: двери не было вовсе.

– Что стоишь? Проходи! – мать смотрела на меня с едва скрываемой гордостью. Ее седые волосы были гладко причесаны, украшены гребнем, который после ее смерти я закопала в парке поместья, чтобы меньше помнить. Какой бы штопанной ее одежда не была, ее волосы всегда были опрятными.

– А... м-можно?
– я помнила о запретах, но, как только мать кивнула, тут же переступила порог. В тот же момент он озарился золотистым сиянием. Символ высшей магии. Но... откуда?

– Девочка моя, на тебе сегодня такое платье... – она рассматривала меня, а я все еще не могла поверить, что вижу ее. Воспоминания о ее смерти нахлынули с новой силой. Но на этот раз я сдержала слезы. Я не могу вечно плакать вспоминая о ней. Время траура прошло. Я не должна рыдать и убиваться горем.

– Знаешь, его ведь выбирала не я. Моя служанка, Мая. Но теперь так надо. Благодаря тебе, теперь твоя дочь — первая за всю историю королевства официальная придворная ведьма.

– И ты должна преподносить себя достойно, – она говорила все это серьезным тоном. – Ты представляешь интересы ведьм и теперь от тебя зависит, будут думать о ведьмах и ведьмаках лучше или хуже.

– Если бы, мама, это было главной проблемой, – Я думала мне придется всего лишь бороться с ненавистью придворных. Но нет. Неизвестный убил принцессу, кто-то поджег Чертог, а у короля совершенно точно должен родиться наследник-ведьмак. Как я скажу ему об этом?

– Скажи как есть. Ты ведь знаешь, что правда все равно откроется, сколько бы ты ни лгала. Тем более королю.

– Дело не в этом. Он не поверит мне. Он разозлится! Он посадит меня в темницу или даже казнит.

– Не казнит, - она утвердительно покачала головой. – Я знаю, что мертвые не могут раскрывать тайн будущего живым, но... нет, не казнит.

– Ты нарушаешь законы?

– Нет. Я подсказываю, как лучше. Иначе ты не решишься на такой важный шаг.

– Важный шаг? Много ли их будет, таких важных и опасных...

– Вижу, ты и сама этому не рада.

– – Мама, я – непосвященная. Как я с этим справлюсь?

– Делай все, что в твоих силах. Но, вижу, тебе не дает покоя одна мысль. Что же, у меня все еще есть немного времени, говори. Может, я смогу облегчить твою и без того нелегкую судьбу.

– Да...
– я замялась, чувствуя, как мама буквально видит тебя насквозь. Повод переживать был едва ли весомым, но я все равно чувствовала, что на мне лежит небольшая вина. – Захари... Вчера я так волновалась за Дану, что даже не поблагодарила за спасение. Если бы не он, я бы сгорела там же. Он... Он не злится из-за этого?

– Он? С чего бы ему злиться? Он и сейчас поживает неплохо. Видит сны о том, как смог спасти тебя.

– Он видит сны... обо мне? – я замешкалась, не зная, к добру это или нет. Мне не по себе слушать подобное об этом бастарде.

– Конечно же, нет. Просто он горд тем, что смог вынести тебя из огня, – она нахмурилась. – Знаю, вам нужно быть рядом, но живете вы как кошка с собакой. Так вот, мой тебе совет: когда почувствуешь, что момент настал, убеди его, что в тех пятнадцати днях нет ни твоей, ни моей вины. Так и есть, но он все еще винит нас.

– «Пятнадцать дней»? О чем ты?

– Узнаешь... – она стала медленно исчезать. Ее голос из ровного и громкого превращался в шепот. – Узнаешь... Узнаешь... Узнаешь...

Затем, наступила тьма. Я ворочалась, чувствуя, как мир вокруг опустевает, а женщина, которую я утратила однажды, появилась в моей жизни вновь. Ее слова посеяли во мне еще больше сомнений, еще больше вопросов, ответы на которые могло дать только время.

От размышлений меня отвлекла ворвавшаяся в покои Мая. Не сказав ни слова, она стала жестами указывать своей свите что и куда нужно положить.

– Что происходит? – я не упустила момента задать вопрос. Это прозвучало сонно, но, казалось, никто не хотел из-за этого меня жалеть.

– Поднимайся! Король желает видеть тебя в зале совещаний, – она продолжала указывать служанкам.

Все происходило слишком быстро, будто это решение было спонтанным. Меня одевали будто в спешке, даже не поинтересовавшись, не туго ли затянут корсет, на лицо не нанесли даже пудру, украшения по стилю слегка отличались от сапфирово-голубого платья, а локоны накрутили только на концах.