– Корабль на корме!– донеслось из «вороньего гнезда».– Пираты!

– ЧТО????– капитан корабля Тенрьюбито подскочил к корме и поднес подзорную трубу к глазам. Увиденное заставило его побледнеть и тут же опустить трубу. Корабль, очень большой и сильный бриг, большая команда под стать кораблю.

– Тревога! Готовьтесь к бою!– кричал капитан, в то время как на палубе корабля поднялась паника и суета.– Покажем им…

– Кому покажете?– вялый голос сальноволосого толстяка за спиной заставил его замолчать. Вислые щеки, вислый нос с такой бородавкой, что Баба Яга от зависти удавится, вислые… надбровные дуги. Свиные глазки едва-едва блестели за толстыми веками. Как и большинство мужчин Тенрьюбито, святой Маркус был рыхл, апатичен и с самомнением до небес.

– Пираты, святой Маркус-сама,– склонил голову капитан.– Но не беспокойтесь и возвращайтесь в ваши покои к семье, мы с ними быстро справимся.

– Отчего же мне возвращаться, смерд?– лениво проговорил Тенрьюбито.– Шарли, девочки, давайте посмотрим, как доблестный капитан Гауз будет убивать пиратов. Ого, какие они быстрые! Кто пошел им наперерез?

– Лейтенант Картуз и лейтенант Бак, святой Маркус-сама.

– Хорошо,– Тенрьюбито и его семья опустились в кресла. Гауз украдкой взглянул на его женщин и отметил, что даже среди этих тварей женщины остались прекрасными.

– Сейчас наша охрана разнесет наглеца в щепки,– угодливо склонился перед ними Гауз. Да, он наступает на горло своей гордости, но если он понравится Тенрьюбито, повышение до командора, а то до контр-адмирала ему обеспечено.

Но понравиться начальству и дворянству ему не было суждено. Пират оказался необычайно умным и, несмотря на то, что такой флаг и корабль они видят впервые, у пирата откуда-то взялся немалый опыт морских боев. Корабль пирата резко вильнул в сторону, и залп носовых батарей свистнул мимо, лишь одно ядро ударило под углом в борт и… даже не оставило царапины, отскочило! Пират ответил двумя книппелями. На полном ходу, качаясь на небольших, но чувствительных волнах. И попал, попал точно в цель! Один книппель без усилий срубил фок-мачту, второй прошел левее и уничтожил ванты, попутно зацепив с десяток дозорных. Мачта с треском и грохотом завалилась на левый борт, мощно плеснув о воду, а на носу пирата открылись еще два порта…

– Что это за чертовщина?– прошептал Гауз, уставившись на две трехствольные пушки, каждый ствол не меньше двенадцати фунтов калибром. И пушки начали стрелять. Не откатываясь, просто вращаясь (как пулеметы системы Гатлинга, только скорострельность 20-30 выстрелов в минуту). Стреляли они очень четко, через равные промежутки времени. Пока правая пушка стреляла, левая наполовину перезаряжалась, и наоборот. Пират стрелял картечью. Со свистом свинцовые шарики обрушивались на палубу, убивая и калеча матросов, разрывая остатки такелажа и уродуя рангоут, превращая еще десять минут назад образцовый легкий фрегат Дозора в потрепанное судно самого плачевного состояния, с командой, оглушенной, ошеломленной и раздавленной внезапным нападением. Легкая добыча для пирата, которую тот не замедлил схватить. Пират на огромной скорости начал заходить лейтенанту Картузу по правому борту… откуда у брига СТОЛЬКО пушек? Причем не просто пушки, а мощные длинные средние пушки! И стреляют они не слитным залпом, а поочередно, пусть и с промежутком между выстрелами в долю секунды. А фрегат…

– Картуз!– закричал Гауз и схватился за фальшборт, со слезами на глазах глядя на то, как проседает палуба, рушатся оставшиеся мачты… а потом вся верхняя палуба взлетела на воздух– детонировал пороховой погреб. Мощный взрыв поднял в воздух облако горящих обломков и кусков мяса, еще десять минут назад живших, дышавших и кого-то любивших. Фрегат разорвало пополам, и оба остова стремительно пошли ко дну.

Тем временем лейтенант Бак, спешащий на помощь Картузу, понял, насколько крепко он попал. Залп носовой батареи ушел в молоко: не успев рассчитать качку, Бак ошибся, и ядра зарылись в воде недалеко от врага, а вот враг повернулся к нему заряженным левым бортом. Стремясь уйти от ядер, Бак сам себя загнал в ловушку, и едва лишь два корабля сошлись борт в борт, пушки пирата снова ударили. Ядра ушли ниже фальшборта, перерубая мачты и лишая корабль подвижности. Только чудом ни одно ядро не задело порохового погреба, что привело бы к неминуемой гибели корабля и остатков экипажа– половина дозорных была на правой бортовой батарее, которая теперь полностью уничтожена.

– Два корабля не смогли ничего сделать?– выдохнул Гауз.

– Чего стоишь, смерд?– завизжала женушка Тенрьюбито.– Вызови адмирала, пусть продемонстрирует им свою силу!

– Да-да, сейчас,– Гауз уже предчувствовал понижение в должности, но жить хотелось еще больше, а поэтому он схватился за серебряный ден-ден-муши экстренного вызова адмирала из штаба. Почему-то никто не задумался о том, что отсюда до адмирала минимум неделя плавания, это если двигаться на быстроходном клипере. А адмиралы всегда ходят на линкорах, так что ждать все три недели, а то и четыре. Но тем не менее Гауз вдавил серебряную кнопку и... ничего. Капитан начал трясти ден-ден-муши, давил и давил на кнопку, но прибор не звонил.

– Капитан!– из рубки связи вылетел взмыленный, перепуганный насмерть сержант.– Капитан! Я пытался вызвать подкрепление... но связь не работает! Кто-то глушит все наши частоты!

Тенрьюбито оглянулись на сержанта, на капитана, и Маркус спросил обычным высокомерным и брюзгливым тоном:

– Что это значит?

– Это значит...– медленно проговорил Гауз,– это значит, что нам остается уповать только на чудо.

На корабле Ворона, каюта техобслуживания.

– А-ха-ха-ха-ха!– расхохотался Фрэнки, запрокинув голову.– Ну что, сожрали, ублюдки? Это вам за Том-сана, твари!

Мощная глушилка, анализирующая используемые радиочастоты и выдающая глушащую волну еще на подлете, пусть и жрала много колы, но сработала на славу. Плотник откупорил бутылку колы и присосался к горлышку, продолжая контролировать глушилку.

Корабль Тенрьюбито.

Оба фрегата охраны поспешили к пирату– мстить за товарищей. Святой Маркус пронзительно закричал, чтобы они оставались на месте и продолжили их охранять– пушек на семейном корабле Тенрьюбито не было вообще. Но лейтенанты Дрон и Фуллбоди не послушали его или не услышали.