– Конечно… спасибо…

– Ешьте на здоровье. Между прочим, я сделала для вас прическу, а вы даже не заметили.

– Разве?.. Я думал, всегда так было…

На кругу стоял трамвай. Иллария полезла в пустой задний вагон и осталась на площадке.

– Это уже традиция. Мы все время едем на площадке, как школьники.

– Тогда уж давайте не платить за билеты! – предложил Мешков.

– А вы не мучайтесь, – печально улыбнулась Иллария. – Я вижу, вы мучаетесь и не знаете, что мне сказать. Вы делайте вид, будто ничего не произошло. Мои слова не накладывают на вас никаких обязательств. Вы вообще можете вернуться на стадион, я сама доеду!

Трамвай тронулся с места, зазвенел, задребезжал. Некоторое время оба молчали, потом заговорил Мешков:

– Иллария Павловна, я вечно мотаюсь по всяким командировкам. Я почти не бываю дома, я живу в самолетах, поездах, гостиницах. Я езжу со стройки на стройку. И везде меня не любят, потому что инженеров по технике безопасности нельзя любить. Они ко всему вяжутся, и от них одни неприятности.

– Перестаньте оправдываться, – перебила Иллария. – Я вас информировала, и все!

– Я не оправдываюсь, я объясняю, – повысил голос Мешков. – Какая бы вы ни были замечательная, я все равно не гожусь для романа. Мне ровно пятьдесят! Я, в конце концов, стар!..

– Не кричите на меня! – осадила Мешкова Иллария, а затем подвинулась к нему и сказала не без едкости: – Вовсе не нужно, чтобы все пассажиры слышали, что вы старый и не годитесь для романа. Нашли чем хвастаться!..

Когда Иллария вернулась к себе в номер, то увидела Таисию Павловну, которая сидела на кровати, подобрав под себя ноги, взглядом впершись в этюды, расставленные на раскладушке у противоположной стены.

– Явилась, – сердито сказала сестра, – все-таки пришла! Большое тебе спасибо. Я тут с ума схожу, может, уже сошла!

– Я была на стадионе с Виктором Михайловичем.

– А зачем ты ходила на стадион?

– Болеть за белых, тебе этого не понять.

Таисия отвлеклась от живописи и испытующе взглянула на сестру.

– Он к тебе пристает?

– Нет, это я к нему пристаю! – гордо сообщила Иллария. – Он от меня на стенку лезет!

Таисия искренне заволновалась:

– Ты доверчивая, честная, тебя обмануть – пара пустяков! А он прожженный, опытный…

– Послушай, Тася, ты совсем обалдела со своей прекрасной живописью! Это я за ним бегаю, а он от меня увертывается.

Таисия Павловна слезла с кровати и сунула ноги в туфли.

– Как ты далека от реальной жизни, это хитрый ход, это он тебя заманивает!

Иллария покраснела от возмущения:

– Ты стала похожа на моего начальника. Он тоже слушает только самого себя!

– С этим прохиндеем Мешковым я поговорю! – И прежде чем Иллария успела опомниться, сестра уже выскочила за дверь, и было слышно, как в замке повернулся ключ.

Иллария дернула дверь: заперто. И в бешенстве забарабанила по ней кулаками.

Таисия Павловна шла по коридору крупным мужским шагом, и, когда ей повстречался солидный дядя с изрядным брюшком, тянувший килограммов под сто, Таисия Павловна, не замедляя движения, выкинула вперед руку и отодвинула дядю в сторону, как манекен.

Мужчина, которого оттолкнули, удивленно обернулся:

– Ну и ну!

– А вы уступайте дорогу женщине! – Таисия Павловна уже стучала в номер триста восьмой.

Едва прозвучало: «Войдите», как она ворвалась внутрь и сразу начала на высокой ноте:

– Оставьте в покое мою сестру! Вам нужна гостиничная интрижка, приключение в командировке! Ищите другой объект!

Мешков весь будто ощетинился:

– Ишь как вы о себе заботитесь! Очень вы себя уважаете, себя и свои удобства.

– Что вы несете? – вспыхнула Таисия Павловна.

– Думаете, я не помню, как Иллария волокла чемодан, а вы налегке шли? Здесь ваши шмотки таскает, а дома ваших детей стережет. Боитесь лишиться домработницы!

– Да вы негодяй!

Таисия Павловна подскочила к Мешкову, явно намереваясь влепить ему пощечину, но Мешков ловко схватил ее за руки, завел руки за спину, под локотки поднял художницу в воздух, вынес в коридор, ногой открыв дверь, и сразу наткнулся на солидную пару пенсионного возраста. Оба замерли от удивления.

– Эта дамочка, – сказал Мешков, – ошиблась номером!

Он поставил Таисию Павловну на пол и быстро вернулся к себе, не забыв запереть дверь.

– Я всегда говорила, – нахмурилась жена пенсионера, – что гостиница – это гнездо разврата. Вова, пойдем и не смотри на нее!

И пара чинно проследовала к соседнему номеру триста десять, оставив Таисию Павловну, задыхавшуюся от ярости и бессилия.

Она сделала было шаг к двери Мешкова, потом передумала, направилась обратно к себе в номер, потом снова передумала и направила свои стопы в буфет.