– Nana, 'este es mi novio, Ben [15] .

Вот. Как и в его фантазии, он сказал это. Он использовал слово «парень», а не «любовь всей моей жизни», но он действительно признался. Тим задержал дыхание.

Нана посмотрела на Бена и широко раскрыла объятия, отнесясь к нему так же, как к Тиму, только вместо того, чтобы назвать Бена прекрасным, она сказала «bonito». Красивый. Тим согласился.

– Очень приятно с тобой познакомиться, Бен, – с оттренированным старанием произнесла Нана. Её акцент был таким сильным, что его имя прозвучало как «Биен».

– Рад с вами познакомиться, – ответил Бен.

– Я отвезу вас домой, – сказала Нана. – А потом приготовлю вас на обед.

Тим усмехнулся, представляя Бена связанным на столе с яблоком во рту.

– Твой английский хорош, – сказал он, снова поднимая сумки. – Muy bueno! [16]

– У нас сосед англичанин, – сказала Нана, беря его под руку с одной стороны и Бена с другой, пока уводила их прочь. – Я просила его заниматься со мной раз в неделю. Мы вместе пьём чай. Хороший старик. Однажды он захочет меня поцеловать. 

Она захихикала, как маленькая девочка, по очереди глядя между ними, пока они шли на парковку. Нана болтала о других своих соседях, затем о членах семьи, которых Тим не знал. Она продолжала говорить, пока они садились в её старый «Кадиллак».

Движение в Мехико было печально известным, час-пик превращал шоссе в парковки. Нана, очевидно, памятуя об этом, периодически проверяла часы на приборной панели, пока они вели гонку со временем. Она едва видела что-то поверх руля, маневрируя в движении со слепым инстинктом, пока продолжала посвящать его в новейшие семейные сплетни, машины время от времени сворачивали с пути, чтобы избежать столкновения.

Тим продолжал бросать взгляды на Бена на заднем сидении, пока она болтала. Тот смотрел в окна, без сомнений думая, был ли приезд сюда такой уж отличной идеей. Мехико, как и большинство мест, было не лучшим зрелищем из машины. Конечно, Тим уже мог заметить архитектуру, от которой у него текли слюнки, но прекрасная сторона города раскроется, как только они доберутся до района его бабушки.

– Как моя Элла? – спросила Нана, пока они приближались к южной стороне города.

– Мама в порядке.

Брови, толщиной с карандаш, приподнялись над солнечными очками.

– В порядке? Больше ничего?

– Насколько я знаю.

Нана переключилась обратно на испанский.

– Она тоже никогда особо о тебе не рассказывает. Я продолжаю говорить ей, что мать – часть жизни своего сына, нравится ему это или нет.

– Мне бы этого хотелось, – ответил Тим. – Она занята папой, как всегда.

– Дело в этом?

Конечно нет, но Тим не собирался объяснять бабушке настоящую причину. Он считал, что ему повезло, что Нану, казалось, не заботила его ориентация, но он не хотел слушать, как она соглашается с его матерью по поводу того, кто отправится в Ад.

– Я буду лучше стараться, – сказал Тим. – Я виделся с ними недавно, но не остался надолго.

Нана кивнула, будто удовлетворившись, и свернула на съезд в Сочимилько, район и популярное место для туристов, где она жила. С обеих сторон дороги были бесконечные стены, скрывающие от вида большинство домов. Монотонность этих стен нарушалась окнами и дверьми, воротами и гаражами, клумбами и украшениями.

Дом Наны представлял собой чистый уют. Когда они подъехали, Тим взял у неё ключ, выскочил из машины и открыл ворота. За ними было как раз достаточно места, чтобы она припарковалась перед оранжевым двухэтажным зданием. Тим помог припарковать машину и подошёл, чтобы открыть дверь для Бена, всё время улыбаясь. Просто находиться здесь было приятно. Он взял Бена за руку и помог ему выйти, развеселённый тем, как сильно Бен старался делать вид, что ему комфортно, когда это явно было не так. Затем Тим пошёл к багажнику за их вещами. Позже они поедут в отель на поезде вместо того, чтобы снова рисковать попаданием в пробку.

– Где толстушка? – вскрикнула Нана, будто они забыли что-то важное.

– Шиншилла? – спросил Тим, приподнимая чемодан с кирпичной дорожки.

Нана кивнула, глядя на чемодан так, будто ожидала, что собака выскочит в любой момент.

– Она с другом. Она могла бы полететь с нами, но пришлось бы засунуть её в грузовой отсек. – Обычно Тим предпочитал ехать на машине, но у Бена не было много свободного времени. Так что он доверил Марчелло благополучие Шиншиллы. Он только надеялся, что Шиншилла с этих пор не станет требовать трюфельное пюре и охлаждённое шампанское.

– А! – Нана взяла Бена под локоть. – Вместо неё ты привёз другое красивое существо. Заходите в дом. Я готовлю достаточно еды, чтобы убить армию.

Тим рассмеялся, следуя за ними в дом. Лучшим в доме практически любой бабушки был запах – как детская присыпка и свежие цветы или, может быть, только постиранные простыни, сохнущие на солнце, или сахарное печенье, остывающее на решётке. Если бы учёные могли воспроизвести этот запах и распылить его на открытом воздухе, исчезли бы войны и целые армии променяли бы своё оружие на игрушки.