– Мы не хотим доставлять тебе неудобства, – сказал Тим.

– Неудобства?

– Molestia.

– Думаешь, если мой внук будет здесь, это вызовет проблему?

Конечно нет, но это мешало его романтическим намерениям.

– Я уже забронировал номер.

Нана пренебрежительно махнула рукой.

– Твой отец всегда говорит то же самое. Моя собственная дочь никогда не спит здесь.

Нана – мастер играть на чувстве вины.

– Я бы хотел остаться здесь, – сказал Бен, подбадривающе кивая Тиму. – Это будет весело.

Тим посмотрел на Бена, представляя джакузи в отеле, приглушённый свет в номере, тихую музыку и мерцающие огни города за окном. В этом они нуждались. Не в уютном комфорте бабушкиного дома. Он сосредоточился на Бене, пытаясь молча передать всё это. Он ведь не хотел на самом деле оставаться здесь, верно?

– Ты точно уверен?

– Да! – ответила за него Нана. – О, это хорошо. Мне лучше поскорее начать готовить ужин.

– Мы пойдём прогуляемся, – сказал Тим, натягивая улыбку. – Я хочу, чтобы Бен увидел не только твою столовую.

– Да, да, – сказала Нана. Она поиграла бровями. – Идите и будьте романтичными. Хотите взять мою машину?

– Нет, спасибо. Думаю, нам понадобится стрясти этот обед. Готов?

Они с Беном с трудом поднялись на ноги, как беременные женщины. Немного упражнений и свежий воздух были единственным лекарством. Если бы они сейчас легли подремать, то, наверное, впали бы в кому. Кроме того, у Мехико был большой потенциал. Прогулка по улицам, поцелуй или два у ревущего фонтана, и они с Беном наконец начнут заново. 

Вернувшись на улицы Сочимилько, где узкие аллеи казались коридорами, Тим терпеливо ждал, когда Бен поделится своим мнением о женщине, которую он так любил.

– Она классная, – сказал Бен.

– Да, – задумчиво кивнул Тим. – Круче, чем я думал. Мне казалось, ей будет неудобно. Она была одной из главных причин, по которой я не хотел признаваться.

– Я тоже из-за этого переживал, – сказал Бен. – Каждый ребёнок привык к тому, что родители злятся, и разочаровывать их – часть взросления, но бабушки – это святое. Когда они несчастны, это ужасное ощущение.

– Именно. Я думал, у неё будет разбито сердце. Но, кажется, она в порядке.

– Лучше, чем в порядке, – рассмеялся Бен. – Она потрясающая. Я рад, что мы остаёмся у неё.

Тим снова подумал о великолепном номере в отеле, но ничего не сказал. Позже он отменит их бронь, но сейчас он был намерен не унывать.

– Что ты хочешь увидеть первым? Национальный дворец? Какие-нибудь древние пирамиды? Кафедральный собор?

– Как насчёт вулкана, о котором ты говорил? Попо-о-нет, или как там.

Тим усмехнулся.

– Попокатепетль. Это, скорее, путешествие на весь день.

– Оу. Как насчёт того, чтобы покататься на тех лодках?

– Мы можем покататься сегодня вечером. Я больше не хочу сидеть, а ты?

– Думаю, нет. – Бен огляделся вокруг. – Я не знаю. Все такое новое, что любое будет интересно. Ты решай.

– Тогда хорошо. Поедем прямо в сердце города.

Они сели на поезд до Площади Конституции, огромной пустой площади посреди Мехико. Самая большая общественная площадь в мире впечатляла одним размером, но что-то во всём этом бетоне казалось слишком воинственным. Тим считал площадь идеальным начальным местом и ничем больше. Они бродили по городу, впитывая пейзажи и звуки. Тим продолжал тянуть Бена вниз по маленьким боковым улицам, чтобы показать здания, которые превращались из впечатляющих в пёстрые и странные.

– Когда я был ребёнком, этот город казался мне страной чудес, – сказал Тим. – Ты заметил, какое все разномастное?

– Да. – Бен огляделся вокруг. – Больше никаких шаблонных окраин и торговых центров.

– Именно. Будто архитекторы здесь просыпаются каждое утро и говорят: «Ну, и что нам попробовать сегодня, чёрт возьми?»

– Некоторые из этих зданий выглядят немного самодельными, – осторожно произнёс Бен.

Тим рассмеялся.

– Некоторые из них, наверное, такие и есть, но это и делает их уникальными. Возможности бесконечны. Подожди, пока не увидишь здесь более современные здания.

– Это точно. Ты изучал архитектуру, верно?

– Да, и, Боже, это было занудно. Практические аспекты и близко не так круты, как мои мечты. Может быть, если бы я жил здесь, то остался бы заинтересованным, но в США у меня такое чувство, будто я учился строить самый лучший «Уолмарт».

– Но подумай обо всех людях, которым нужно купить дешёвое нижнее бельё и сыр за одну удобную поездку, – поддразнил Бен.

Тим пожал плечами.

– Тогда им придётся ходить без нижнего белья и голодать. Мне больше нравится рисование, потому что мне не нужно ограничивать своё воображение. Или переживать, что крыша упадёт на людей.