Корнелия помолчала. Почти пять лет прошло с тех пор, как они в последний раз навещали Элион, что правда, то правда… И дело было даже не в том, что сама Стражница Земли сама, без порталов и без участия Хранительницы, путешествовать между мирами не могла, а с Вилл они как раз тогда разъехались на учебу в разные регионы Америки. По необходимости, конечно, вся команда собиралась вновь, но именно по необходимости. Скорее что-то заставило Корнелию в тот, последний визит, четко осознать – в ее патронаже юная королева давно уже перестала нуждаться. Как будто бы нельзя было оставаться подругами и без этого!

– Адрес наверняка ты получила от кого-то из девчонок, так что знаешь, что у меня теперь за жизнь! – кисло усмехнулась Корнелия и, заметив на лице старой подруги очередную солнечную улыбку, предупреждающе-резко вскинула руку. – И только попробуй вякнуть, как я замечательно выгляжу, или начать щекотаться – стану, черт возьми, неадекватна!

– Что-то не так, Корнелия? – Элион, в тот момент еще не выпустившая подругу из объятий, слегка отстранилась, не убрав, однако, выглядывающие из мягких рукавов свитера тоненькие ладошки с ее спины. Правда, при этом движении они скользнули чуть ниже и разошлись чуть шире, теперь уже едва ощутимо обхватывая еще, к счастью, не окончательно превратившуюся в условный «район» талию. Раздражаться на Элли как-то не получалось, что в первый момент даже как-то поразило своей непривычностью. Блондинка устало опустила веки, чтобы не видеть этого вежливого недоумения в огромных мечтательно-серых глазах. – Ты как будто и не рада…

– Я рада. Я… не планировала всего этого раньше… еще, по крайней мере, года три, но я рада. Но я с начала осени торчу дома, как пень на болоте, от меня никакого толку ни в нашей с Кад корпорации, ни Стражницам, успевшим без меня влезть в какие-то неприятности, ни дома, потому что Питер начинает суетиться, стоит мне хоть что-то попытаться сделать, будь его воля, наверное, вообще с ложки бы кормил, не позволяя вставать с дивана! И от скуки, придумываю себе какие-то таинственные страхи и закатываю всем, кто подвернется, истерики. Этим, так сказать, деталям, я НЕ рада, но это не значит, что я не рада вообще. Просто ты себе представить не можешь, каково терпеть все это!

Элион с чуточку беспомощной улыбкой пожала плечами.

– Ну, как бы тебе сказать… не скажу, что это было основными впечатлениями, но вполне могу и представить.

Выпустив, наконец, Корнелию из объятий, она шагнула мимо в прихожую, предоставив подруге только теперь и заметить еще одну все еще стоящую в дверях гостью.

Если сама Элли напоминала хрустально-серебряную статуэтку, то эта куколка больше походила на изделие из фарфора и золота. Во всяком случае, на бело-золотых ангелочков из Рождественских игрушек она походила куда больше, чем на живого трехлетнего ребенка. После не столь уж давнего знакомства с марионетками таинственного Кукольника это сходство скорее настораживало, нежели умиляло. Совсем не такая хрупкая, как мать, конечно, с характерной для детишек этого возраста пухловатостью, зато с таким же необычным сердцевидным личиком, правда, раскрашенным поярче: насыщенно-бирюзовые глазищи того же миндалевидного разреза и размера, заставляющего невольно вспоминать любимые Хаей да и самой Элей когда-то шедевры японской анимации (то есть занимающие большую часть лица, почти не оставив места крохотным носику и губам), фарфорово-чистая розовато-белая кожа, обрамленная сияющим даже в пасмурной погоде золотым шелком. Ожидалось как-то, что такая куколка и одета будет в какое-нибудь белое платье с оборочками, однако на малышке красовался кардинально иной наряд: джинсы с оборванной, казалось бы, вручную, штаниной, открывающей сползший длинный гольф и почти зажившую ссадину на коленке, свитер с аппликацией – мультяшной симпатичной змейкой, держащей за черенок пронзительно-красное яблоко, на котором белыми буквами почему-то значилось «Лучший твой подарочек – это Я!». В довершение… если сама Элион почему-то совсем не промокла, то ангелоподобную малышку можно было выжимать, а еще… нет, неверно было бы сказать, что ребенок оставлял на полу грязные следы, нет – с нее просто лился сплошной поток грязи. Завершала восхищенно демонстрируемая в приподнятых ручках и тщетно пытающаяся из них вывернуться… крупная серая крыса! Лилиан, как-то незаметно для сестры высунувшая в прихожую любопытный нос, невольно выдала свое присутствие – взвизгнула и отпрянула.

– Упс, я прошу прощения! Соли, отпусти немедленно бедного зверя, он до смерти перепуган! – Элион изобразила странный пасс рукой над головой куколки, заставив потрепанную одежду стать, по крайней мере, чистой.

Вообще-то единственным «зверем», кто был сейчас перепуган, оказалась Лили, а крыса, быстро перестав извиваться и вырываться, вполне дружелюбная и довольная жизнью вскарабкалась сияющей малышке на плечо.

– Какой миленький, погляди! Можно, я его оставлю, в Королевстве совсем не бывает пушистых зверей! – голос у «ангелочка» был таким звонким, что уши слегка закладывало. А еще – для трех лет, на которые куколка выглядела – говорила она довольно сложными фразами наверное, миниатюрность просто заставляла ее казаться моложе.

– Солярика, – тихо заметила Элион. – я просила тебя поменьше распространяться на тему.

– Ты всегда так настойчиво меня поучала, что нельзя обманывать…

Элли покраснела – вернее, лепные скулы едва-едва окрасились бледно-розовым – и уточнила:

– А ты хоть раз меня в этом послушала? Ладно, Соли, я по-прежнему считаю неправильным кого-то обманывать, но просила тебя просто помолчать. Вряд ли здесь кто-нибудь спросит, пришла ли ты из другого мира и умеешь ли колдовать. Поэтому отпусти крысу. Ей будет грустно оказаться в чужом незнакомом месте далеко от ее прежнего дома и всего знакомого.

– И-и-и! – слегка заикаясь, Лилиан нервно кивнула. – Я тебе котенка покажу, он гораздо пушистее. В-в-выкинь бяку, пожа-алуйста…

– Кстати, ты выключила молоко на плите? – встрепенувшись, обратилась к сестре Корнелия.

– Какое еще молоко? – поднимая чистейший взгляд голубых глазок, с глубоким недоумением переспросила Лили. Ответить старшая сестра сумела только тяжелым вздохом, после чего смиренно попросила всех проходить на кухню.

Она надеялась, что Элион не заметит, или спишет на ту же весьма удачно подвернувшуюся под всеобщее внимание крысу невольную оторопь подруги при виде маленькой принцессы. И даже не из-за этого вызывающего сейчас неприятные ассоциации сходства девочки с фарфоровой куклой… Этой Солярике не меньше трех, а вероятно, что и четыре годика. Значит… всего через год после их последней с Элей встречи? Тогда, на балу, речь шла всего-то о объявленной помолвке юной королевы, и Корнелия все-таки не оставляла некоторую степень робкой надежды, что ее подруга одумается, изменив свой явно не вполне-то разумный выбор. Хотя и не в этом тоже, в общем-то, было дело.

«Дело в том, что теперь мне самой будет очень и очень стыдно ныть на тему, будто я слишком еще молода и… все такое…»

По крайней мере, Корнелия всегда была стройной, но отнюдь не хрупкой. С парным фигурным катанием вот не вышло в свое время, поскольку очень немногие партнеры могли с достаточным изяществом вертеть достаточно высокую и гармонично при этом сложенную девушку – Питер был одним из этих немногих, но он фигурное катание за «нормальный» спорт не считал и профессионально заниматься им не согласился бы – хотя порой его супруга об этом и сожалела. Как бы то ни было, Корнелия могла не сомневаться, что ее природная конституция и физическая подготовка вполне способны… пережить такое вот издевательство. Относительно же хрупкой, как снежинка, Элион это даже представлять себе было страшно! И весьма маловероятно допущение, что тискающий сейчас с восхищенным визгом кошку замаскированный под ангелочка демоненок все-таки вылупился из яйца, как положено… можно даже сказать – невероятно вовсе, хотя и окончательно опровергнуть такую мысль не получилось. Не любопытствовать же у Эли о столь деликатных вещах!