– То есть, по сути, он не дал тебе выбора и воспользовался твоим страхом и растерянностью, - вставил Давид, окинув Гектора холодным взглядом.
– Привёл к себе, дал пищу, кров и одежду, и посчитал, что ты теперь во всём ему обязана и всё будешь терпеть. Будешь его ручной, бессмертной игрушкой…

– Не правда! У него были совсем другие мысли, - процедил Гектор.
– Просто тогда он ещё не осознавал, как ему повезло найти свою единственную. А его измены - это от глупости, молодости и жажды новых впечатлений.

– Думаю, только от глупости, - с сарказмом сказал Давид.
– Молодость и жажда новых впечатлений не в счёт. Он всегда был идиотом!

– Да молчал бы уже, - презрительно начал Гектор, но я не дала продолжить.

– Слушайте, меня не интересует ваше отношение к тому, кого я не помню, - грубо прервала я.
– Меня сейчас занимают более важные вещи, чем дела восьмисотлетней давности.

Парни тут же притихли, одарив друг друга злыми взглядами, а я продолжила:

– Получается, он меня подобрал, и я долгое время жила с ним?

– Да, - сказал Давид.

– А как жила? Работала, училась? Что вообще я делала? И когда ушла, как выживала?

– Нет, конечно, не работала, - Гектор улыбнулся.
– Да и кто бы позволил тебе такое. Ты не для этого создана, а для любви, чтобы тебя баловали. Ты жила в роскоши. К моменту твоего появления Оттон уже сколотил состояние и мог позволить тебе многое.

– Выходит, я была финансово зависима от него?
– недовольно спросила я.

– Лила, в этом нет ничего плохого, - Гектор в очередной раз вступился за моего бывшего парня.
– Ты вспомни историю, и как тогда относились к женщинам. Они считались частью домашней утвари и не имели таких прав как мужчины. А мы, появившиеся тогда на свет, наследовали такую же линию поведения, как всё остальные люди. Это потом уже, когда общество начало менять свои взгляды на роль женщины, и мы прожили достаточно долго, то и наше мнение изменилось.

– Ну, не правда, - едко вставил Давид, пренебрежительно посмотрев на Гектора.
– Кто-то готов был сразу принять Далилу, как равную себе. Например, я.

– Кошмар, - прошептала я, вспоминая средневековую историю и пытаясь представить себя бесправной курицей, живущей по указке своего парня, а пришедшая в голову мысль о роли женщины на тот период испугала, и я не сразу решилась озвучить один вопрос. Но всё же взяла себя в руки и спросила: - Подождите, женщине в те времена отводилась только одна роль - рожать наследников… Значит, я уже не раз была матерью?

Спросив это, я замерла, не понимая - как относиться к тому, что у меня может быть уже десяток или два детей, о которых я совсем ничего не помню.

– Нет, Лила, матерью ты никогда не была, - с сожалением сказал Гектор.
– Мы не врали за столом, когда говорили, что бесплодны. Никто из бессмертных не может иметь детей. Прости.

– С точки зрения природы - это правильно, - печально добавил Давид.
– Иначе мы бы расплодились и вытеснили обыкновенных людей, как вид. Но поверь, мы все жалеем, что не можем стать родителями.

– Бесплодны?
– переспросила я и ощутила тоску.

Я не жаждала прямо сейчас обзаводиться детьми, но уверенность в том, что если пожелаю, смогу родить, всегда присутствовала. А теперь получалось, что у меня не может быть детей, и почему-то стало больно от этого. Представив, что теперь не испытаю радость материнства, и никто, по-настоящему родной, не назовёт меня мама, я почувствовала, как сердце болезненно сжалось.

– За всё нужно платить, - философски изрёк Гектор.
– Наша плата за бессмертие - это бесплодность.

– А чем ещё мы платим?
– мрачно поинтересовалась я.

– Ну, есть ещё один момент, но это не плата, а условие. Мы не имеем права убивать таких же бессмертных, - сказал Давид.
– Убивая себе подобных, мы лишаемся возможности молодеть. Погружение перестаёт действовать, и мы стареем, как простые люди, а потом умираем. И даже если заказать убийство бессмертного, это действует так же.

– Да уж, - хмыкнул Гектор.
– Иначе мы давно поубивали бы соперников, чтобы получить желаемое.

– Понятно, - пробормотала я, радуясь, что условие такое, а не какая-нибудь мерзкая гадость, из-за которой и жить не захочется.
– Выходит, наше бессмертие условно? Мы можем, как лишиться его, так и самостоятельно принять решение постареть и умереть?

– Да, - отозвался Давид.
– А можем умереть и от серьёзных ран, или от болезней, если организм не может справиться с повреждением, или вовремя не довезти бессмертного до озера. Ещё и поэтому так важно иметь рядом подобного себе. Понимаешь, например, во время Второй Мировой войны ты изъявила желание пойти на фронт санитаркой, и твоему парню пришлось не раз возить тебя к одному из озёр после ранений, чтобы ты не умерла или выздоровела побыстрее.