«Далековато. Вдруг не допрыгну? А вдруг прыгну, да неудачно? Или под колесо попаду? Покалечусь, а то и вообще насмерть разобьюсь, кто тогда позаботится об Анне-Луизе? Нет, не нужно об этом сейчас думать. У меня все равно нет выбора. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо! Сугробы достаточно глубокие, да и Господь не допустит плохого. Он все видит, и он справедлив. Он поможет… Все обойдется. Нужно только дождаться следующей кочки или ямы, чтобы кучер не почувствовал толчка и не услышал шума. Да и еще постараться не налететь на дерево. И спуститься придется как можно ниже. На самую последнюю ступеньку. Пора действовать… Вперед!»

Вцепившись изо всех сил во внутреннюю обшивку, она решительно шагнула на верхнюю ступеньку лесенки. Затем на следующую. Достигнув нижней, Шанталь прищурилась, стараясь разглядеть сквозь бьющий в глаза ветер и снег, нет ли поблизости деревьев.

«Не хватало еще в дерево врезаться и что-нибудь сломать! Нет, слава тебе, Господи, не видно ни одного».

В этот момент карета налетела на очередную кочку и резко дернулась.

«Пора!»

Зажмурившись, она с силой оттолкнулась, одновременно разжимая онемевшие от усилий пальцы, и прыгнула вперед.

«Господи, прости мне грехи мои! Дева Мария, матерь Божия, заступница, сохрани и защити, не дай погибнуть или покалечиться! А-а-а!!!»

Снежный наст жалобно хрустнул и осел под ее тяжестью. С минуту она так и лежала в сугробе, распластавшись, словно гигантская птица, и пытаясь сообразить, жива ли она еще, а если жива, то цела ли, и, самое главное, не заметил ли чего кучер. Но характерного шума, свидетельствующего о том, что ее побег не остался незамеченным, не последовало, а стук копыт и скрип колес быстро удалялись. Выждав на всякий случай еще несколько минут, пока шум экипажа не исчез совсем, Шанталь осторожно села и принялась лихорадочно ощупывать себя. Как ни странно, но она обнаружила лишь несколько царапин на ладонях. Судя по всему, она ссаднила их о наст при приземлении. Девушка закрыла глаза и прислушалась к себе – ничего не болело, только голова немного кружилась да слегка подташнивало.

«Должно быть, от тряски. Ф-фу… Кажется, пронесло. Слава тебе, Господи! И спасибо за помощь! Вернусь в город – обязательно зайду в церковь, поставлю свечку и закажу благодарственный молебен. Осталось самое малое – вернуться в город. Может, повезет встретить кого-нибудь, кто согласится меня подвезти. А то обнаружат, что я сбежала, и вернутся. Нельзя, чтобы они меня застигли на дороге. Ладно, выбора все равно нет. Пока придется идти пешком да надеяться на удачу и Божью помощь. В конце концов, пока они на моей стороне».

Выбравшись из сугроба на дорогу, Шанталь отряхнула снег и, закутавшись поглубже в плащ, зашагала к городу.

Когда она добралась до театра, день клонился к вечеру.

– С вами все в порядке, мисс? – озабоченно поинтересовался дежуривший на своем обычном месте Дэни, когда она вошла в фойе.

– О, да. Вполне, – кивнула Шанталь, изо всех стараясь выглядеть и вести себя как обычно. Ей даже удалось выдавить улыбку. Правда, эта улыбка больше походила на гримасу и сквозь нее просвечивала бесконечная усталость, но у девушки не было ни сил, ни желания заботиться о правдоподобности своих ответов.

Дэни смерил ее мрачным взглядом и насупился.

– Я вам не верю, – хмуро буркнул он. – Сначала выбегаете из театра, словно ошпаренная, исчезаете на несколько часов неизвестно куда, а затем возвращаетесь растрепанная, вся в снегу и уставшая, словно на вас целый день мешки возили, и утверждаете, что с вами все в порядке. И вы думаете, я вам поверю?

– Но это правда, – попыталась возразить та, но Дэни перебил ее.

– Я что, похож на дурака? Да вы же едва языком шевелите от усталости! А я думал, вы мне доверяете. А еще говорили, что мы с вами друзья! – в его голосе прозвучали нотки обиды и разочарования.

– Дэни, – на этот раз голос актрисы прозвучал ясно и твердо. И так повелительно, что мальчик вздрогнул и невольно вытянулся по струнке. – Со мной. Действительно. Всё. В порядке, – раздельно произнесла Шанталь, четко выговаривая слова, словно подводя некий итог их короткому разговору, – Это был очень трудный день, и я действительно несколько устала. У меня возникли кое-какие проблемы. Но это проблемы личного характера, и я не хочу обсуждать их с кем бы то ни было. К тому же, в этом нет никакой необходимости – все уже благополучно разрешилось. Поэтому давай оставим все как есть и просто забудем об этом, хорошо?

– Да, мисс, – холодно и равнодушно произнес мальчик, как обычно отвечал посетителям театра.

Девушка тяжело вздохнула. Она прекрасно видела, что паренек обижен, но не могла, да и не хотела посвящать его во все перипетии своей нынешней, а тем более прошлой жизни. Улыбнувшись, но на этот раз более тепло и искренне, она ласково взъерошила ему волосы.

– Прости, Дэни, но я действительно не могу тебе ничего объяснить. Будет лучше, если мы оставим всё как есть, поверь мне. Ты – мой друг и пытаешься мне помочь, я знаю. Но ты ничего не можешь сделать. И никто не может. Я должна сама с этим справиться. Понимаешь? Сама.