Часы пробили два раза. Альберт вздрогнул и, оторвав взгляд от пустого бокала, удивленно посмотрел на них. Он и не заметил, что уже прошло так много времени. Для него время остановилось.

Дверь бесшумно открылась, и в библиотеку вошел Джордж. Альберт молча перевел на него взгляд, в его глазах читался один-единственный немой вопрос. Джордж нервно откашлялся.

– Я отвез ее в город, – наконец тихо сказал он человеку, которому он служил и помогал почти всю свою жизнь. – Она так попросила.

Стыд и тревога, холодной змей обвившиеся вокруг его сердца, чуть ослабили свои тугие удушающие кольца, но не отпустили. Альберт молча кивнул и снова уставился на пустой бокал в своей руке. Воцарилась тишина.

– Как ты мог, Альберт?!! – наконец, не выдержав, взорвался Джордж, в его голосе слышалась непонятная мольба, почти слезы. Он словно умолял опровергнуть все то, свидетелем чему он стал в этот день и что полностью перевернуло его отношение к своему хозяину, которого он знал с самого детства, который вырос у него на глазах и которого он любил, как собственного сына. Никогда за всю его жизнь Джордж даже помыслить не мог, что его воспитанник окажется способным на то, что он сделал сегодня. На такую почти звериную жестокость. – Господи, как ты мог поступить так с этой девушкой? Ты хоть понимаешь…

– Прости, Джордж, но я бы хотел остаться один.

Странно, но голос Альберта напомнил ему голос той девушки, когда она попросила отвезти ее домой. Такой же полный безнадежности и пустой, словно голос умирающего. А быть может, умершего? Джордж тряхнул головой, прогоняя наваждение, и нахмурился, упрямо выпятив подбородок. Этот разговор был слишком серьезным и важным, чтобы так легко отступать.

– Но… – начал было он.

– Джордж, умоляю, оставь меня. Я хочу побыть один.

На этот раз голос Альберта прозвучал резче, но Джорджу отчего-то показалось, что еще мгновение – и молодой человек разрыдается. Минуту он молча смотрел на своего воспитанника и господина, а затем развернулся и тихо вышел из библиотеки, осторожно прикрыв за собой дверь. Альберт, казалось, не заметил его ухода. Он отсутствующим взглядом наблюдал за повторяющимися, словно заезженная пластинка, движениями своих пальцев, бесцельно вертящих пустой бокал, а затем поставил его на стол и подошел к окну. За холодным, разрисованным снежными узорами стеклом было темно и пусто. Как и в его душе.

====== Часть 28. Два одиночества ======

Желанных губ касались губы,

Рука, дрожа, гасила свечи,

И укрывали лисьи шубы

в санях продрогнувшие плечи,

И чьи-то беды заливали

В бокалах дорогие вина…

Январь 1919 года, Чикаго.

– Откуда они берут эти цифры?!! – в сердцах проворчал Альберт, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. – Ну не придумывают же они их, на самом-то деле!

– Как знать, – рассеянно пожал плечами Арчи.

Протянув руку, он взял брошенный Альбертом финансовый отчет, только вчера прибывший от их агента с Уолл-стрит, и снова, наверное уже в сотый раз, принялся его читать. Наконец, спустя несколько минут молчаливого и скрупулезного изучения бесконечных цифр, он отложил бумаги в сторону и задумчиво посмотрел на Альберта.

– Думаю, будет лучше, если я поеду в Нью-Йорк и лично проверю, что там к чему.

Альберт резко открыл глаза и одарил его хмурым испытывающим взглядом.

– Тебя что-то беспокоит?

Арчи небрежно повел плечом.

– Нет. Не совсем. Проекты сулят огромную прибыль, но требуют больших и долгосрочных вложений. А это всегда риск. Мы должны быть уверены, что эти проекты действительно так надежны и прибыльны, как нам это пытаются представить, прежде чем решим принять в них участие. В Нью-Йорке мне будет легче это сделать.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнул Альберт. – Впрочем, как всегда. И когда ты планируешь поехать?

– Завтра.

– Завтра? – переспросил Альберт, явно удивленный его поспешностью.

– Да, – невозмутимо подтвердил Арчи. – Не вижу смысла затягивать. Если дело действительно надежное и выгодное, то чем раньше мы в него вступим, тем лучше. А если нет, то постараюсь присмотреть что-нибудь достойное взамен. Деньги не должны лежать, иначе они обесцениваются и от них мало проку. Они должны работать и приносить прибыль. Это аксиома любого бизнеса.

– Ты снова прав, – Альберт покаянно посмотрел на молодого человека, бывшего ему теперь больше другом и партнером, нежели племянником. – Но я чувствую себя виноватым. Ты постоянно в разъездах: Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Сан-Франциско… В то время, как я почти не покидаю Чикаго.

– Пустяки, – отмахнулся Арчи и улыбнулся. – Это же семейное дело. В том числе, и моей семьи. К тому же, в Чикаго после отъезда Кенди все равно нечего делать. Разве что бегать по этим скучным вечерам, сопровождая Элизу. Ну уж нет! Увольте! Лучше я буду колесить по стране. В конце концов, это моя работа и мне это нравится. А здесь от меня мало толку. Ты же, наоборот, нужнее здесь. Альберт, ты – глава семьи. Нравится тебе это или нет, но это так. Ты принимаешь решения. За тобой последнее слово. Да и бабушка уже стара и нуждается в поддержке. Ей гораздо спокойнее, если ты рядом.

– Черт, и снова ты прав! Арчи, тебе не надоедает твоя правильность?

Арчи неопределенно повел плечом и едва заметно поморщился.

– Нет, – наконец, после секундного молчания, задумчиво, но твердо ответил он. – К тому же, я прав только когда речь идет о бизнесе и финансовых вложениях. В остальном я постоянно попадаю впросак. В отличие от тебя.

Перед мысленным взором Альберта невольно встал образ Шанталь и того, что он сделал.

– Ну, это как посмотреть, – чуть слышно пробормотал он.