На самом деле, несмотря на то, что она считала себя сильной, она никогда не справилась бы и с половиной того, что сделали Вайат с мальчиками для выживания. Если бы не Люк...

Она опустила голову, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов.

Боже, как она устала. Даже больше. Она опустошена. Чистый механизм выживания - единственное, что поддерживало ее сейчас. Она нормально не ела последние два дня, толком не спала приблизительно столько же, а постоянное напряжение сохраняло ее нервы натянутыми, словно струна. Не удивительно, что она была на пределе.

По крайней мере, именно это она посчитала причиной внезапного потока слез.

На щеке под глазом пульсировала жилка, а руки дрожали. Начало сказываться напряжение. Вайат даже не потребовал от нее информацию после показа лагеря, просто сказал, что ей нужно успокоиться, прежде чем они поговорят.

Какая-то её часть хотела предупредить этих детей о затмении и уйти. Мысль о том, чтобы взять на себя даже минимальную ответственность за них лишала воздуха и вызывала дрожь. Беда в том, что она не могла смотреть на маленького Джейкоба и не представлять, как бешеный звери охотятся на него день за днем. В конце концов, она нехотя согласилась остаться только на ночь. Достаточно, чтобы рассказать о затмении и предложить несколько вариантов.

Она пожала плечами и стянула теплый шерстяной свитер, оставив только тонкую майку. Открыв сумку, Грета порылась внутри, пока не нащупала расческу. Когда она подняла руки, чтобы расчесать волосы с внешней стороны палатки раздался резкий стук.

– Войдите.

Вайат засунул голову внутрь в тот момент, когда Грета поморщилась от боли, пронзившей ее руку.

– Что случилось?
– спросил он.

– Ничего страшного, - она скривилась.
– Несколько дней назад меня оцарапал и оплевал упырь, и раны заживают гораздо дольше, чем мне хотелось бы.

Он, пригнувшись, шагнул в палатку, чтобы не удариться головой о верх. Он снял зимнюю экипировку, и все же ее присутствие заполнило пространство, делая уютное помещение слишком тесным для них двоих.

Ее рука на ручке расчески напряглась, когда Вайат, скрестив ноги, сел напротив нее. Тут она заметила, что в его каштановых волосах были светлые прядки. Она вились за ушами и на затылке.

Его колени стукнулись о ее, и она отодвинулась. Когда он посмотрел на нее, на его щеках образовались ямочки. Она сухо закашлялась и опустила взгляд, но в ушах у нее внезапно зашумело.

– ... помочь с этим?

Она прочистила горло.

– Прости, что?
– спросила она, чувствуя, что краснеет.

– Хочешь, чтобы я помог тебе расчесать волосы?

– Мои волосы? Нет, конечно, нет. Нет, все в порядке. Я справлюсь сама. Ты не должен...

– Я не против, - он жестом пригласил ее повернуться.
– Прошло много времени с тех пор, как я расчесывал девушке волосы.

– Так ты делал это раньше?

– Я расчесывал волосы своей сестренке, потому что наша мама рано уходила на работу. Моей обязанностью было разбудить нас и подготовить к школе.

Она заколебалась.

– Давай, я знаю, что ты устала, - он махнул, чтобы она повернулась.

Она раздумывала об отказе - может полсекунды. Но искушение дать другому выполнить эту работу и избавить ее плечо от мучительного напряжения сломило ее. Грета передвинулась так, чтобы оказаться к нему спиной. Девушка почувствовала, как парень придвинулся, и напряглась. Он взял ее косу у основания и мягко пропустил через кулак, словно проверяя толщину.

– Мм, значит... у тебя есть сестра?

– Ее зовут Даника. Она была результатом кризиса среднего возраста моих родителей, появившись, когда я считал себя слишком взрослым для новой сестры. Я считал, что был слишком хорош, чтобы нянчиться и играть в Барби или заплетать волосы маленьким девочкам.

– Но ты все равно это делал.

– Ага, - он развязал полоску ткани, держа ее за волосы, и провел пальцами по косе, чтобы расплести ее, - кажется, ей сейчас должно быть семь.

Она слегка повернулась, чтобы посмотреть на него:

– Где именно в Северной Дакоте ты жил?

– Какая разница?
– он пожал плечами.
– Городок под названием Корбин. Крошечный. Просто перекресток в глуши. На одной стороне бар, а на другой - автозаправочная станция. Наша школа находилась возле церкви на следующем перекрестке, а между ними - куча старых домов. Большинство детей приезжали на автобусе с ферм и сел, но, наверное, ежегодно набиралось меньше двух сотен учеников.

– Ты скучаешь по этому, - сказала она, снова отворачиваясь.