– Розали, – выдохнул парень, произнося полностью мое имя, будто собирался сказать что-то очень важное. – Я не держу на тебя зла. Ты не такая, как остальные. Иногда это приводит меня в ярость, а иногда в замешательство. То, что ты сразу не выбросила букет в урну привело к ранам. Я очень сожалею об этом, мне совсем не хотелось сделать тебе больно, тем более таким способом. Но… согласись, что послушав меня – ты бы была невредима… – он завязывает второй бантик, закончив перебинтовывать мне ладони. Его руки накрыли мои, а его губы коснулись костяшек, отчего я потрясенно сглотнула. – Мне жаль, что так вышло, – он касается своими губами другой руки, и я не понимаю, что за роль он играет на этот раз.

– Ты мне нужен, Нильс, – выдыхаю я, почувствовал легкое давление его ладоней на мои руки. Глаза парня метнулись на меня, а брови нахмурились. Мое сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. – Мне не на кого положится в этом городе. Ты единственный, кто помогает мне. И прошу только об одном – не разорви… – я выглядела жалостливо, и возможно запутавшаяся в чувствах, но его ладони скоро накрыли мои лицо. Теплые, сильные, грубые….

– Я сделаю тебе чай.

***

Утро следующего дня было никаким. Бесцветным. На улице шел сильный дождь, громыхала молния, что и разбудило меня ото сна. Пошевелившись, я чувствую, как неприятно щиплет в ладонях, отчего смотрю на них, едва заметно потерев друг об друга. Сейчас мне ужасно захотелось домой.

Запереться в своей комнате, оградиться от мира, поглаживая пушистого пса, который и день и ночь будет рад моей руке на его шерстке. Мне хотелось послушать бабушку, которая подбодрит веселыми историями, наведаться в питомник животных, зайти в старбакс к ребятам, подпевая вокалисту. Мне хотелось… обыденного дня, просто один чертов день без ничего постороннего. Но, сейчас это было невозможно.

На часах было раннее утро, и я понимаю, что Нильс в своей комнате будет спать примерно к девяти часам – обычно он высыпает в это время. За его тщательный уход время и помощь, мне хотелось его отблагодарить плотным вкусным завтраком. Я ему была благодарна и хотелось это выразить именно так, а не очередными словами.

Занявшись первое время душем, я обдумала свой план действий, а через полчаса стояла у плиты, замыслив приготовить мясо, спагетти и домашнее печенье, чему обучила меня бабушка Мерфин. К девяти, как я предполагала, услышала тяжелые шаги, а после и хлынувшую воду в душе. К тому времени, пока он вышел из ванной комнаты, я убрала кухню и накрыла столовый стол, в ожидании появления Нильса Веркоохена.

– Ты приготовила завтрак, – констатировал парень, от чего я дернулась, не ожидав его услышать в полной тишине. Повернувшись на его голос, я приоткрываю рот и однозначно приобретаю румянец. Он стоял в одном полотенце, что было обмотано вокруг его бедер. Мои губы моментально пересохли, но смочит их языком в этот момент мне показалось слишком вульгарным и не подобающим. – О, – он усмехнулся уголком губ, завидев, как я быстро отворачиваюсь. – Право, не волнуйся так, я сейчас оденусь.

И надо ему только минута, чтобы оказаться за столом в спортивных штанах. Мне отчаянно хотелось попросить надеть его футболку, и это уже было не из-за смущения, а из-за того, что мне хочется смотреть на это тело. Его волосы были влажными, с них капала вода, и капли по одиночке скатывались по его оголенному торсу.

– Когда ты успела все это приготовить? – он, хватает вилку и с небывалой скоростью потребляет пищу, еда не проглатывая ее, от чего я удивленно наблюдаю за парнем, не спеша разделывая мясо ножом. Нильс, забыв обо всех правилах, словно не ел с неделю, хватает ножку курицы руками, похоже, даже наслаждаясь ее вкусом. – Отлично. Очень вкусно. Поставь чайник, пожалуйста.

Пока Нильс с сумасшедшей скоростью сметает еду с тарелки, я ставлю чайник, сразу сделав два кофе.

– Ты очень голодный, – решаю с ним заговорить, когда он тянется к ваза с печеньем, не дожидаясь своего горячего кофе.

– Детка, я – парень, и особой радости в готовке не получаю. Голод заедаю пиццей и бюргерами с колой, так что твоя домашняя готовка равняется ресторанной стряпне, – довольно воркочет парень.

«Детка» – отдается отголосок в моей голове. Я мало заметно улыбаюсь, выключая свистящий чайник наливая воды в чашки, досыпая сахар и добавляя небольшую порцию сливок.

– Нильс… Я хотела с тобой поговорить и попросить о чем-то важном для меня, – пытаюсь начать разговор, отложив тарелку еды, что была почти не тронута, отпив маленький глоток вкусного кофе. Веркоохен весь во внимании, переводит на меня взгляд.

– Сперва я, – он улыбается мне довольной улыбкой. – Как твои ладони?

– Лучше, – пожимаю я пелчами, почувствовав дискомфорт и опустив руки на колени.

– Я могу посмотреть? – он настойчиво протягивает свою руку и я не могу отказать, поднимая одну руку положив ее тыльной стороной к верху. – Нужно сменить. Станет намного лучше, – он развязывает бинт.

– Нильс, я хотела поговорить… – возвращаюсь я к своей теме, а он меня перебивает.

– Мне кажется, что через неделю здесь не будет и следа. Крови нет, поэтому предлагаю лейкопластырь, – Нильс поднимается с места, точно двинувшись за аптечкой на верхней полке.

– Нильс… Со мной и моим руками все в порядке. Только царапины, – проговариваю я, когда он садиться на свое место и достает вату, антисептики и какую-то мазь.

– Да, это не может не радовать, – он мило улыбается, а я не знаю, как обратить внимание на то, что я хочу поговорить с ним и сказать о том, из-за чего он может стать суровым и грубым сегодняшним днем. Только я открываю рот, как Веркоохен начинает говорить со мной, – Хорошо. Даже очень хорошо. Я помажу тебе руки этой штукой – она быстро затянет порезы.